Ольга, княгиня русской дружины - [130]

Голова и ноги барана были возложены на камень, тушу отроки унесли в обчину, обжаривать для угощения гостей.

– Теперь мы должны решить, как нам быть с наследием моего мужа, – снова заговорила Эльга. – Как вы знаете, все десять лет его правления у него были два соправителя: я и мой сын Святослав. Но здесь с нами сейчас находится Олег Предславич, мой племянник и внук Олега Вещего. Он хочет сказать вам слово, мужи киевские. Угодно ли вам выслушать его?

Киевляне согласились, и Олег Моровлянин вышел вперед. Вид у него был удрученный, за чем пряталось недовольство. Эльга верно рассчитала: она назначила вече в святилище и вынудила его присутствовать при жертвоприношении. Уже от этого он чувствовала себя неловко, а к тому же это она, княгиня, позволила ему держать речь. А могла бы и не позволить…

Тем не менее он начал говорить. Эльга ждала, упомянет ли Олег о сватовстве Маломира, но об этом тот не сказал ни слова. И это было умно: он еще успеет сосватать оводовевшую тетку за кого посчитает нужным, если получит право распоряжаться в бывших дедовых владениях. А если этого права ему не дадут, то таким предложением он лишь разозлит людей.

Киевляне в молчании слушали его речи о примирении с Деревлянью, но на лицах отражалось угрюмое недоверие.

– Не нужен нам такой мир! – первым выкрикнул Борелют, второй из братьев Гордезоровичей. Его сын Семята был в числе малой дружины Ингвара, поэтому на нем тоже была белая «горевая сряда». – Чтобы наш князь был тестем древлянского князя, а потом древляне ему наследовали? Опять торжествовали над нами?

– И опять не по заслугам, как после Дирова разорения! – крикнул его брат Творилют.

Народ зашумел:

– Не так мы еще оплошали, чтобы своей волей под древлян ложиться!

– Не будет в Киеве князей древлянских!

– Сколько лет наши деды с ними воевали, сколько крови пролили, а мы теперь даром все отдадим! Приходите, володейте нами, дурнями!

Олег Моровлянин молча смотрел в гневные лица. Киевляне были оскорблены и разгневаны убийством своего князя и вовсе не хотели мира. Все так, как десять лет назад, когда они побуждали его к походу на Ромею и высчитывали, сколько лет осталось до окончания мирного договора. И теперь они не хотели примирения с давним врагом, они желали победы над ним. И его родство с древлянскими князьями теперь не просто повредило ему, но и перевесило значимость родства с Олегом Вещим.

– И вот что я еще скажу! – Логи-Хакон решительно поднял руку и шагнул вперед.

Народ примолк: даже в белой «печальной» рубахе Логи-Хакон выделялся благодаря высокому росту и рыжим волосам. К тому же он был младшим братом покойного князя, и люди смотрели на него так, будто он хоть отчасти мог сказать им что-то от лица Ингвара.

Его речь слушали в молчании, а когда он закончил, раздались одобрительные выкрики. Теперь особенно старались торговые гости, да и бояре, продававшие свои меха и меды во все стороны света. Никто не хотел, чтобы торговые пути вновь оказались разорваны на клочки, а близ ключевых перекрестков – Киева, Смолянска, Волховца, Чернигова, Ладоги, Ростова – бушевали сражения вождей, каждый из которых имеет свои родовые права на десятую долю куниц и бобров. Нарочитым мужам нужна была единая Русь от моря до моря.

– Ишь как навострился… – бормотала Соколина, глядя на Логи-Хакона, и в глазах ее Эльга примечала нечто похожее на восхищение. – А я думала поначалу, что он какой-то уж слишком… вежливый.

– А ты ждала, что он в первый же день сломает скамью о голову Свенгельда, если тот попытается его задеть?

– Да мой батя сам об кого хочешь сломает… – Соколина обиженно покосилась на нее.

– А меня это не удивляет. – Эльга кивнула на деверя: – Теперь он – единственный здесь мужчина своего рода и сам должен отстаивать его честь и права.

И подумала: как же ей повезло, что у Ингвара оказался такой брат. Святше будет труднее…

Когда все накричались, из первого ряда вышел Острогляд.

– Мы, княгиня, люди киевские, – обратился он к Эльге, – князю Ингвару были верны и рода его не предадим. Вели своему сыну ехать к нам, и мы его князем своим назовем.

Народ закричал, выражая поддержку. А Эльга перевела дух. Острогляд был женат на родной сестре Олега Моровлянина – Ростиславе. И если даже он хочет, чтобы все оставалось по-прежнему, ей бояться нечего. Значит, не напрасны были их с Ингваром десятилетние труды.

* * *

Но отразить притязания Олега Моровлянина было мало. Эльга разрывалась от беспокойства. Время, время! Дружины Тородда и Альдин-Ингвара смогут подойти не ранее зимы. А древляне тоже не будут сидеть сложа руки. Они ведь понимают, что ступили на путь, с которого немногие сойдут живыми. Непрочный мир с Русью обернулся кровной враждой, а у убитого остались сын и братья.

– Они тоже потратят это время на сбор войска и поиск союзников! – восклицал Логи-Хакон в гриднице среди дружины. – Я мало знаю этого Маломира и его племянника, князя Володислава, но вроде ни один из них при мне не пускал слюни и не обмочил портки. А если они не расслабленные и не полоумные, то понимают, что ввязались в кровную вражду с могущественным и многочисленным родом. Ведь даже со своим наглым сватовством они не посмели сунуться сюда сами, а послали твоего родича, которого ты, – он обратился к Эльге – во всяком случае, не прикажешь убить на месте.