Ольга Калашникова: «Крепостная любовь» Пушкина - [4]
С 1814 года имя Ольги Калашниковой присутствует в исповедных росписях церкви Воскресения Христова. Дворовая девчонка безвыездно живёт в сельце Михайловском и упоминается среди «прихожан, бывших у исповеди и святого причастия во все четыре поста»>[29].
А где-то в тридевятом царстве, в хмуром столичном граде, в эти же годы учился в Лицее, пробавлялся «гогель-могелем» и рифмами и быстро мужал Александр Пушкин, который был старше Ольги лет на шесть…
Глава вторая
ИЗБРАННИЦА МОЛОДОГО БАРИНА
Ты, может быть, меня погубишь.
Эда
Впервые Александр Пушкин, уже познакомившийся с азами науки «страсти нежной» и открывший свой «Дон-Жуанский список», побывал в сельце Михайловском летом 1817 года, завершив курс в Царскосельском лицее.
Позднее, в автобиографических записках, он вспоминал: «Вышед из Лицея я почти тотчас уехал в псковскую деревню моей матери. Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и проч., но всё это нравилось мне не долго. Я любил и доныне люблю шум и толпу…» (XII, 304). По некоторым сведениям, «пошуметь» он, однако, успел и в глуши — даже вызвал на дуэль дядюшку Семёна Исааковича Ганнибала, повздорив с ним во время танцев из-за аппетитной местной девицы Лошаковой. (Впрочем, распетушившиеся кавалеры быстро помирились.) Запомнился новоиспечённому чиновнику Коллегии иностранных дел и визит в имение Петровское, к другому Ганнибалу, двоюродному деду Петру Абрамовичу. С ним Пушкин лихо, не морщась, распивал водку — разумеется, «собственного изделия хозяина» (П. В. Анненков).
Спустя два года, в июле 1819-го, Сверчок вновь наведался в Псковскую губернию. Как сообщил тогда В. Л. Пушкин князю П. А. Вяземскому, поэт отправился в Михайловское «очиститься в деревне от городских грехов, которых он, сказывают, накопил множество»>[30].
Там Александр Пушкин прожил целый месяц, похоронил в Святогорском монастыре младшего брата Платона, много сочинял. Судя по беловому автографу (ПД 881), в сельце Михайловском была написана, среди прочего, и «Деревня»:
Стихотворение несколько лет распространялось в списках и воспринималось современниками как «антикрепостнический манифест», обличающий «рабство» и «невежества убийственный позор». Кстати, бичуя «барство[31] дикое, без чувства, без закона», Пушкин не преминул отметить:
У последнего стиха имелся и другой вариант:
Дворовых людей в Михайловском было немного, душ двадцать с лишком>[32]. Конечно, маленькая Ольга Калашникова попадалась Александру Пушкину на глаза. Каких-либо знаков особого внимания с его стороны быть просто не могло. А дочка управляющего наверняка рассмотрела приехавшего из столицы молодого барина.
В середине августа 1819 года Пушкин уже был в Петербурге — и продолжил испытывать судьбу.
До его настоящей встречи с Ольгой оставалось пять лет.
За эти годы Пушкин, не забывая об удовольствиях всяческого, подчас сомнительного, рода, сумел стать одним из первейших русских поэтов. Попутно он зарекомендовал себя и опасным шалопаем, вольнодумцем, который наводнил империю «возмутительными стихами». Сам император Александр Павлович разгневался на даровитого и бесшабашного стихотворца. Дело в 1820 году вполне могло кончиться худо, даже Сибирью, но благодаря заступничеству влиятельных покровителей коллежский секретарь Александр Пушкин отделался, можно сказать, лишь лёгким испугом.
Его наказали переводом по службе в Кишинёв, «проклятый город» (II, 261), в распоряжение главного попечителя колонистов южного края России генерал-лейтенанта Ивана Никитича Инзова, добрейшего человека.
После захолустного Кишинёва Пушкин перебрался в многоликую Одессу и обрёл тут нового начальника — новороссийского генерал-губернатора графа М. С. Воронцова. Герой минувших Наполеоновских войн и убеждённый либерал принял Александра Пушкина в 1823 году «очень ласково». Но отношения с Воронцовым у поэта в силу ряда причин так и не сложились. С каждым месяцем их конфликт принимал всё более острый характер — и наконец потерявший терпение граф обратился в Петербург с решительным ходатайством об удалении строптивца из города.
На сей раз правительство отреагировало достаточно жёстко. Неисправимый Пушкин, эта «сумасшедшая голова, с которою никто не сможет совладать»>[33], был в июле 1824 года выключен из службы «за дурное поведение» и удалён «в имение родителей, в Псковскую губернию, под надзор местного начальства».
Утром 1 августа поэт понуро покинул Одессу.
9-го числа он добрался до сельца Михайловского, где застал предававшихся летнему отдыху отца с матерью, сестру Ольгу, «курчавого брата» Льва и любезную Арину Родионовну. Александра встретили «как нельзя лучше» (XIII, 116). Беднягу разместили в комнате «возле крыльца, с окном на двор <…>. В этой небольшой комнате помещалась кровать его с пологом, письменный стол, шкаф с книгами и проч. и проч. <…> Вход к нему прямо из коридора; против его двери — дверь в комнату няни, где стояло множество пяльцев»
Вниманию читателей предлагается научно-художественное жизнеописание Арины Родионовны Яковлевой (Матвеевой; 1758–1828) — прославленной «мамушки» и «подруги» Александра Пушкина. Эта крепостная старуха беззаветно любила своего «ангела Александра Сергеевича» — а поэт не только отвечал ей взаимностью, но и воспел няню во многих произведениях. Почитали Арину Родионовну и пушкинские знакомцы: князь П. А. Вяземский, барон А. А. Дельвиг, А. П. Керн, H. М. Языков и другие. Её имя фигурирует и в ряде мемуаров того неповторимого времени.
Вниманию читателей предлагается научно-художественное жизнеописание графа Фёдора Ивановича Толстого (1782–1846), прозванного Американцем, — «одной из замечательнейших русских фигур пушкинской эпохи» (Н. О. Лернер). У него, участника первого российского кругосветного путешествия, героя шведской кампании и сражений с Наполеоном, была репутация наглого и безжалостного дуэлянта, который отправил на тот свет множество ни в чём не повинных людей. Большинство современников считали графа Фёдора «картёжным вором», бражником, буяном и обжорой — словом, «человеком преступным», влачившим «бесполезную жизнь».
Пленительный образ княгини Марии Николаевны Волконской (урожденной Раевской; 1805–1863) — легендарной «русской женщины», дочери героя Наполеоновских войн и жены декабриста, последовавшей за осужденным супругом в Сибирь, — запечатлен в русской и зарубежной поэзии, прозе и мемуаристике, в живописи, драматургии и кино, в трудах историков, публицистов и литературоведов. Общественная мысль в течение полутора веков трактовала Волконскую преимущественно как «декабристку». В действительности же идеалы княгини имели мало общего с теорией и практикой «первенцев свободы»; Волконская избрала собственный путь, а «декабризм» был лишь неизбежным фоном ее удивительной биографии.Вниманию читателей предлагается первое в отечественной историографии подробное жизнеописание М. Н. Волконской.
Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.
«Санньяса» — сборник эссе Свами Абхишиктананды, представляющий первую часть труда «Другой берег». В нём представлен уникальный анализ индусской традиции отшельничества, основанный на глубоком изучении Санньяса Упанишад и многолетнем личном опыте автора, который провёл 25 лет в духовных странствиях по Индии и изнутри изучил мироощущение и быт садху. Он также приводит параллели между санньясой и христианским монашеством, особенно времён отцов‑пустынников.
Татьяна Александровна Богданович (1872–1942), рано лишившись матери, выросла в семье Анненских, под опекой беззаветно любящей тети — Александры Никитичны, детской писательницы, переводчицы, и дяди — Николая Федоровича, крупнейшего статистика, публициста и выдающегося общественного деятеля. Вторым ее дядей был Иннокентий Федорович Анненский, один из самых замечательных поэтов «Серебряного века». Еще был «содядюшка» — так называл себя Владимир Галактионович Короленко, близкий друг семьи. Татьяна Александровна училась на историческом отделении Высших женских Бестужевских курсов в Петербурге.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Книга известного литературоведа, доктора филологических наук Бориса Соколова раскрывает тайны четырех самых великих романов Федора Достоевского – «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». По всем этим книгам не раз снимались художественные фильмы и сериалы, многие из которых вошли в сокровищницу мирового киноискусства, они с успехом инсценировались во многих театрах мира. Каково было истинное происхождение рода Достоевских? Каким был путь Достоевского к Богу и как это отразилось в его романах? Как личные душевные переживания писателя отразились в его произведениях? Кто был прототипами революционных «бесов»? Что роднит Николая Ставрогина с былинным богатырем? Каким образом повлиял на Достоевского скандально известный маркиз де Сад? Какая поэма послужила источником знаменитой легенды о «Великом инквизиторе»? Какой должна была быть судьба героев «Братьев Карамазовых» в так и ненаписанном Федором Михайловичем втором томе романа? На эти и другие вопросы о жизни и творчестве Достоевского читатель найдет ответы в этой книге.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.