Олеко Дундич - [45]

Крушевац и Ниш! На карте Югославии Крушевац отмечен крохотной, еле заметной точкой, город Ниш нанесен кружочком. Ниш — окружной центр. В его округ входит и Крушевац. Может быть, он и относится «к окрестностям города Ниш», о чем сообщала М. Дундич? Ведь Крушевац расположен в каких-нибудь сорока — пятидесяти километрах от Ниша!

Я написал письмо в Крушевац. Откликнулся председатель профсоюзного вече Джордже Мотич. Он сообщил:

«Мы получили Ваше письмо в связи с проверкой места рождения и биографии отважного Олеко Дундича. К сожалению, до сих пор мы еще не могли получить никаких сведений о том, где жили его родители и где он родился. В нашем городе о нем пока не смогли ничего узнать. Нужно поговорить еще и с людьми из окрестных сел, и, если что-нибудь узнаем, мы Вам впоследствии снова напишем.

Мы Вам очень благодарны за то, что Вы с таким большим уважением относитесь к отважному сыну нашей Родины».

К стр. 25 * В статье Данилы Сердича «Балканские рабочие и крестьяне в коннице Буденного», опубликованной в том же юбилейном номере журнала «Огонек» за 1935 год, были обнародованы итоги публичного опроса, проводимого в сербском добровольческом корпусе весной 1917 года.

«С февральской революции 1917 года, — писал Д. Сердич, — в сербских полках началось брожение и даже открытые бунты. На требование сербских генералов воевать до победы за правительство Керенского двадцать тысяч солдат дали отказ. Все отказавшиеся идти на фронт были разоружены и отправлены в концентрационный лагерь в Дарницу (под Киев). „Добровольцы“ опять стали военнопленными. Все они были настроены против войны, против сербской буржуазии, против офицерства, но четкой и ясной программы действия еще не имели.

И только непосредственно перед Октябрем 1917 года под влиянием русских большевиков удалось поднять почти всю солдатскую массу на завоевание власти Советов. Большевистский лозунг: „Власть — рабочим и крестьянам“ стал сразу понятным и родным».

Двадцать тысяч солдат и младших офицеров отказались ехать на французский фронт. Был среди них и Данила Сердич, о котором с большой теплотой отзывается Маршал Советского Союза С. М. Буденный.

«На всю жизнь у меня и у всех, — пишет он, — кто знал Сердича, останется образ этого замечательного товарища — человека большой выдержки и скромности, прекрасного друга, храброго и талантливого командира, посвятившего свою жизнь борьбе за Советскую власть вдали от своей родной Сербии. Все сербы, сражавшиеся под командованием Сердича, были людьми, готовыми к самопожертвованию ради победы пролетарской революции».

К стр. 35 * О том, что Дундич, выйдя из добровольческого корпуса, поступил в русский кавалерийский полк, свидетельствует и его биограф Б. Агатов. Об этом же сообщил мне старый большевик, участник гражданской войны в Одессе Л. М. Нежданов. По его сведениям, Дундич, выйдя из сербского корпуса, поступил на службу в Ахтырский гусарский генерала Дениса Давыдова полк. В дни решающих боев за власть Советов ахтырцы поддержали Одесский революционный комитет. Вот что говорилось по этому поводу в сборнике «Октябрь на Одессщине»: «Из воинских частей, перешедших на сторону Ревкома, был Ахтырский гусарский полк, накануне восстания не признавший Центральной Рады, протестовавший против роспуска большевистских частей и формирования взамен их белых офицерских…»

К стр. 40 * В книге «Конная армия, ее вожди, бойцы и мученики», изданной политическим управлением Первой Конармии в 1921 году и обнаруженной в Центральном государственном архиве Советской Армии, рассказывается об этом периоде жизни Дундича: «…После Октябрьской революции он стал на сторону Советской власти, сформировал в Одессе из сербских революционеров интернациональный отряд и повел борьбу против гайдамацких и кадетских банд».

Отряд Дундича входил в одесскую интернациональную Красную гвардию. В 1957 году удалось разыскать одного из организаторов интернациональной Красной гвардии, старого коммуниста Адольфа Шипека, хорошо знавшего Дундича по Одессе.

— В дни, когда в приморском городе назревала революционная буря, — вспоминал А. Шипек, — мы, бывшие военнопленные, не чувствовали себя чужими среди простых людей. Лозунги «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Вся власть Советам!» нам были понятны и близки. Нам хотелось помочь одесским пролетариям в их борьбе за власть Советов, и мы, группа военнопленных, пошли в городской партийный комитет и рассказали большевикам о своих настроениях. Нам ответили: «Будем рады вашей помощи, товарищи!»

В интернациональной Красной гвардии было три подразделения: чешское, китайское и сербское. В каждом насчитывалось человек по полтораста — двести. Сербами командовал Дундич, китайцами — Чжан, чехами — я.

В январе 1918 года вместе с одесскими красногвардейцами и моряками мы дрались с юнкерами и гайдамаками у железнодорожного вокзала, на Николаевском бульваре, в Александровском саду. В январских боях отличился отряд Дундича. Сам он, раненный в голову, не покидал свой пост, показывая пример мужества и героизма.

К стр. 41 * I Всероссийский съезд военнопленных открылся в Москве, в здании бывшего Благородного собрания (ныне Дом Союзов) в апреле 1918 года. В третьем томе «Истории гражданской войны в СССР» (стр. 128) ошибочно назван апрель 1919 года.