Олеко Дундич - [18]

Уже не было слышно вздохов женщин.

Вскоре спина Алексы почти касалась висевшего на стене огромного зеркала. Многие зрители зажмурились, чтобы не видеть гибели графа Орлова, который продолжал улыбаться. Почувствовав, что за ним стена, Алекса посерьёзнел, весь собрался и сделал глубокий выпад, направив остриё сабли прямо в грудь противника. Теперь пришла очередь отступать графу. Отступив на середину зала, он ловко отскочил в сторону и нанёс сильнейший удар. Алекса упал как подкошенный. И тут случилось неожиданное. Алекса ответил на манёвр противника ещё более ловким манёвром. Он мгновенно вскочил на ноги и нанёс такой страшный удар, что рассёк графа пополам, словно это был не человек, а дыня.

Все молчали. Алекса обернулся к зеркалу, бросил саблю и поклонился. Вдруг тяжёлые двери зала раскрылись, и в них появился запоздавший Ходжич. Увидев в зеркале лицо Алексы, он, не говоря ни слова, вынул пистолет и начал стрелять. Алекса бросился на пол. Пуля попала в зеркало, и на Дундича посыпались куски стекла. Алекса выхватил свой маленький браунинг. Раздался всего лишь один выстрел. Ходжич покачнулся и упал.

В этот миг часы, висевшие над разбитым зеркалом, стали бить двенадцать. Смертельный страх охватил всех присутствующих. В том, что случилось, они видели плохое предзнаменование. Никто никого не поздравлял. Алекса первый, а за ним все остальные стали покидать поместье.

Назад доехали быстро. Алекса и Федя вернулись к своим без всяких приключений. Слух о новогоднем бое в поместье Лукиной распространился с огромной быстротой. Алекса ещё не вернулся, а красные конники уже знали обо всём и догадывались, кто это мог сделать. Знала об этом и Галя. Погладив её замёрзшими пальцами по голове, Алекса коротко сказал:

— Предатель и палач наказаны.

Прошла зима. Красный конник Олеко Дундич шёл от победы к победе под красным знаменем революции. Противник под натиском Красной Армии отступал из Советской России. Части Ворошилова и Будённого очищали Украину от белогвардейских банд, от польских и немецких интервентов.

Однажды в тёплый июньский день бойцы получили задание ворваться в город Ровно и освободить его. Обороняли его поляки Пилсудского. Несколько атак было отбито. Белополяки беспощадно били из тяжёлого пулемёта, и подойти к позициям противника было невозможно. Видя, как гибнут его товарищи, Алекса решился:

— Ниджа, Миле, Вацлав, сегодня же вечером мы вчетвером должны пойти и заставить его замолчать.

— Хорошо, Олеко, только это опасно. Ты смотри, как он бьёт, — заметил Ниджа.

Не обратив внимания на его слова, Алекса по своему обычаю направился к санитарным палаткам.

Галя долго смотрела вслед Алексе, когда он возвращался на передовую, где его ждали Ниджа и Миле. Они сели на коней и поскакали к окопам белополяков. Кругом посвистывали пули. Вдруг Алекса вскрикнул и осел в седле. Конь продолжал скакать. Через несколько секунд он уже был перед пулемётом. Поляки-пулемётчики подняли руки. Конь резко остановился. Алекса свалился с коня у пулемёта. Он был мёртв.

Ни белополяки, ни пулемёт — ничто на свете не интересовало больше Вацлава, Ниджу и Миле. Они бережно подняли Алексу и, повернув коней, шагом поехали назад.

Бойцы, увидев трёх товарищей Алексы, возвращавшихся с поникшими головами, поняли всё без слов. Неудержимой лавиной устремились конники в атаку. Они ворвались в окопы белополяков, уничтожая и круша всё на своём пути. Вскоре город Ровно был освобождён.

…Вечером товарищи хоронили Алексу. Галя, её отец, Ниджа, Миле, Вацлав и сотни конников, склонив головы, стояли у холмика, засыпанного живыми цветами. Первым нарушил молчание Ниджа:

— Вы знаете, что он сказал бы нам сейчас: “Товарищи, нам надо идти вперёд”.

Все стали расходиться. У холмика остались только двое. Опустив головы, они смотрели на свежую чёрную землю.

А потом и они скрылись во тьме.