Олег Попов. Невыдуманные истории из жизни «Солнечного клоуна» - [18]

А клоунада требует зрительского проникновения, соучастия. Однако Олег в нескольких своих репризах нашел «ключ» к зрителям. Потом, неожиданно для всех, вдруг заговорил по-японски. Зрители очень хорошо принимали его шутки. Им нравилось, что молодой клоун — «умелец». Он был необыкновенен в своем номере эквилибриста; у жонглеров он жонглировал, у акробатов прыгал с подкидной доски, летал в воздушном полете.

Олег развивал успех, обретенный когда-то в Брюсселе. Он не стоял на месте. Даже в Токио они с Волжанским накупили болтов, тросов и чекелей для «звездных канатоходцев» и экзотических тканей, кукол и головных уборов для реприз Попова.

В большом магазине Токио Олег, подсобрав денег, купил модную электробритву «Филипс», тогда это была мечта. Стоила бритва советскому артисту несколько дней работы. Ведь всем тогда платили одинаково мало. Не более 5–7 долларов в день — гроши совершенные, особенно для Японии. Там, если вы вдруг захотите съесть что-либо европейское, скажем, кусок жареного мяса, то надо выложить сумму, равную зарплате за три-четыре дня работы.

Попов купил «Филипс», вставил ее в сеть, чтобы попробовать, и бритва моментально сгорела. Он вспомнил, что в Японии электронапряжение 110 вольт, а бритву он купил и не переключил на другое напряжение. Бритва сломалась, а с нею сгорели и деньги за несколько дней работы.

Олег расстроился, но вспомнил, что руководитель гастролей и представители японского импресарио постоянно им говорили: «Друзья, если в гостинице возникают какие-то вопросы, нажимайте кнопочку, на которой написано „servis“. Тогда к вам придет служащий гостиницы и как-то поможет». Он нажал кнопку.

Пришел служащий гостиницы, Олег показал сгоревшую бритву и вилку с розеткой. Расторопный мальчик сразу все понял, забрал бритву и куда-то исчез. Его не было около часа. А когда мальчик вернулся, в руках он держал абсолютно новую бритву. Показал, как переключать напряжение и пользоваться бритвой.

Олег полез в кошелек, чтобы достать деньги, мальчик тихо сказал: «No, no, sir. Servis». И ушел.

Сын хозяина, организатора всех гастролей, миллионера по фамилии Хомма, очень хорошо относился к Олегу. Посещать вечерние шоу или какие-то еще развлекательные учреждения советским артистам было категорически запрещено. Но когда Олега приглашал сын хозяина, руководители программы смотрели на это сквозь пальцы. Хомма-младший часто приглашал его в ночные заведения, в которых никогда не бывали советские люди. Олег был любознателен и посмотрел множество концертов, потрясающих шоу, которые ему как творческому человеку видеть было весьма поучительно.

Тогда же в их компании появился молодой переводчик, которого звали Адзума. Он учился в Московском университете и хорошо говорил по-русски. Молодой, симпатичный парень всегда сопровождал Олега и Хомму-младшего. Привязанность Олега к сыну импресарио была оценена. Сначала за ними очень подозрительно присматривал приставленный к артистам «дзержинский», но затем, видя, что Олег возвращается всегда в нормальном состоянии и не так поздно, он к нему претензий не имел.

Сын Хоммы очень много выпивал, но, как многие японцы, с большим трудом переносил алкоголь. Вскоре, уже после отъезда программы советского цирка, у него появилась зависимость и от алкоголя, и от наркотиков.

Его отец, Хомма-старший, был хозяином порядка пятидесяти отелей по всей Японии. Надо сказать, что в Японии не существует таксопарков. Все такси и очень большое количество автобусов принадлежат исключительно гостиницам. Поэтому Хомма-старший был чрезвычайно богат.

Однажды старик привез всех артистов, всю программу, на самый север Японии, к морю. Это было странное местечко: небольшое ровное плато и скала, у подножия которой на берегу моря расположилась крошечная деревенька.

Буквально несколько нищих домиков и дальше мрачное, бушующее море. На самой вершине этой скалы старший Хомма и устроил пикник. Артисты с удовольствием выпили легкого винца, съели по курице, послушали японскую музыку. А потом Хомма подвел всех к краю скалы и сказал: «Вот в этой деревушке я родился».

Впоследствии они узнали, что во время войны старший Хомма был бандитом, «якудза», и контролировал всю Северную Японию до Токио. Вот таким образом и стал он одним из самых богатых людей Японии.

Позднее наше посольство, оценив его влияние и мощь, разрешило ему проводить гастроли советского цирка.

А его сын уже после окончания гастролей начал спиваться. Пил и принимал наркотики. От горя старший Хомма умер. А сын оказался на грани совершенного разрушения личности. Очутился в наркологической клинике и оставался там долгие годы.

Вот тогда-то скромный переводчик Адзума, позднее Адзума-сан, служивший сыну и слугой, и доверенным лицом, и носильщиком, и шофером, попросил больного подписать какой-то документ. Не особенно вчитываясь в содержание, Хомма-младший подписал бумагу, по которой передавал переводчику Адзуме многие активы и право самостоятельно проводить зарубежные гастроли.

Так в Японии появился новый крупнейший импресарио. Он начал самостоятельную деятельность в конце 70-х — самом начале 80-х годов.