Оле, Мальорка! - [21]

И вот, плыву я себе футах в десяти от поверхности, расталкиваю зазевавшихся рыбешек и наблюдаю, как большущий краб задает трепку морской звезде, как вдруг в мои уши врывается адский грохот.

Я в полном недоумении всплываю, опасаясь, не перепутали ли современные камикадзе мой заливчик с Пирл-Харбором, выныриваю на поверхность и — вижу! Он несется прямо на меня, ревущее олицетворение сил зла и уничтожения, могучий моторный катер. Нырять! Скорее нырять!

Чертова гадина едва не разворотила мне пятки. На несколько нескончаемых мгновений меня закружило в мощном водовороте, потом, хрипя, откашливаясь и ловя ртом воздух, я пулей выскочил на поверхность.

— Болван… — кхе, кхе… — чертов! — только и выдавил я.

Я ровным счетом ничего не видел. Маску залило водой. Я снял её, вылил воду и поплыл к берегу, зажмурив глаза, полные соленой воды.

Внезапно меня снова оглушил адский рев, раздававшийся, казалось, сразу отовсюду. В следующий миг огромная волна обрушилась на мою голову, а потом подхватила и потащила прочь, как резинового утенка. И вдруг, перекрывая рев и грохот, в мои уши ворвался заливистый девичий смех, высокий и беззаботный. Какая-то мерзавка решила повеселиться за мой счет. Снова и снова она направляла на меня ревущего монстра, наблюдая, как я барахтаюсь в волнах, и явно наслаждаясь моей беспомощностью. Я задыхался, я чертыхался, я проклинал дьявольское отродье и всех её родных, отчаянно сражаясь за жизнь…

И вдруг — все смолкло. Дьяволица умчалась к берегу. Море моментально успокоилось. Я с трудом обрел дыхание, вытряхнул из саднящих глаз соль и остолбенел. Вот это да! Она причалила к берегу и уже вылезала. Мелькнуло золотистое тело, каскад каштановых волос… Она была абсолютно голая! Нет… не может быть. Должно быть, проклятая соль разъела глаза.

Я припустил к берегу, уже не вполне уверенный, хочу ли растерзать её в клочья.

В нескольких ярдах от пляжа я, обретя под ногами опору, зашлепал к катеру. Я мало разбираюсь в этих посудинах, но при первом взгляде на блестящего красавца было ясно, что он обошелся владельцу в чертову уйму денег.

Все сверкало и переливалось, четыре сиденья были обтянуты дорогой кожей, на приборном щитке красовались совершенно немыслимые циферблаты, рычажки и кнопочки.

На одном из задних сидений я разглядел плетеную корзинку для пикников, а рядом пристроилась изящная кожаная косметичка. На борту сверкали золотые буквы: "КЭНДИ КИНГ".

Моя наяда с закрытыми глазами возлежала на разноцветном пляжном полотенце, подставив лицо солнцу, согнув одну ногу в колене и опустив руки вдоль туловища; каштановые волосы разметались по плечам. Я сразу понял, почему она показалась мне полностью обнаженной — крохотное золотистое бикини (самое крохотное, которое я в жизни видел) едва прикрывало соски и не менее привлекательное для моего взора местечко в перекрестье бедер. Талию красотки опоясывала золотая цепочка, поблескивавшая на солнце.

От её фигуры захватывало дух. Во рту у меня вмиг пересохло, а сердце застучало, как отбойный молоток. Шестое чувство подсказало мне, что за злоключения последних суток Рассела Тобина ждет полноценная награда.

Девушка, я понял это сразу, была особенная. Да и день обещал запомниться на всю жизнь. Эх, знал бы я наперед, насколько окажусь прав…

Стоя возле катера, я переминался с ноги на ногу, не зная, что предпринять. Я опасался, что слишком прямолинейный подход может спугнуть красотку, а мне отчаянно хотелось поговорить с ней. С другой стороны, глупо сидеть порознь на столь крохотном пляжике, делая вид, что не замечаешь такого изысканного соседства.

Вообще, при знакомстве с женщиной, нет ничего более трудного, чем избрать верный подход. То, что она сама действовала столь решительно, ровным счетом ничего не значило. Многие женщины считают, что им все дозволено. Попробуй же сам такую тактику по отношению к ним — и можешь больно получить по носу.

Наконец я набрался храбрости и решился — буду дерзким и вызывающим. Подвалю прямо к ней и спрошу: "Многих сегодня утопили?". Или скажу: "Если найдете в гребном винте чью-то ногу, то знайте — это моя".

Я начал приближаться, репетируя свою речь. Но красотка меня опередила. Присела, устремила на меня ленивый, вызывающий взгляд и сказала:

— Вы не прихватите корзинку из катера?

Представляете!

— Э-ээ… сейчас.

Я круто развернулся, протопал к катеру и извлек из него увесистую плетеную корзинку. Кем может быть эта незнакомка? Поразительная особа! Ясно было одно — она привыкла повелевать. Я решил, что мне она не по нутру. Испорченная американка. С другой стороны, мне не терпелось завести с ней разговор. Я двинулся к ней, волоча тяжелую корзинку.

— И прихватите мою косметичку.

Ни тебе "пожалуйста", ни "спасибо" — просто сухой приказ. Как нечто само собой разумеющееся. Я почувствовал, как в моей груди вскипает праведный гнев. Терпеть не могу заносчивых и развязных девиц, даже если они внешне походят на Рэкел Уэлч — а эта девчонка и впрямь напоминала знаменитую кинозвезду.

Я повернулся и подобрал кожаную косметичку.

— Может, ещё чего сделать, пока я здесь? — съехидничал я. — Масло поменять, перекрасить?