Окурки - [25]

Рота оставила в казарме дневального, чтоб тот стерег аккордеон, и послушно, на ходу строясь, пошла в столовую, туда же принесли сухой паек по офицерской норме и оружие. Об аккордеоне однако не забывали. Взяли его с собой, когда выстроились у здания штаба. Христич опасался, что многоопытная, знавшая все проделки начальства Первая рота раскусит выдумку насчет десанта и насмешками сорвет задуманное. Но Первая – недоумевала и безмолвствовала. Христич с начальником штаба обошел строй, суя палец в незастегнутые подсумки, проверяя по две ли обоймы там. На третьем году войны никто не верил в газовые атаки немцев, противогазы давно уже выкинули из просторных зеленых сумок, туда рота положила добавочные обоймы, сухой паек и диски к автоматам. Пятерым курсантам Христич вручил самое грозное оружие, миномет и ящики с лотками для мин, О том, что они учебные, сказано не было. Начальник штаба огласил приказ: действовать совместно с истребительным батальоном, который – в полдень выйдет из райцентра. Для полной убедительности Андрианов проинст­руктировал минометный расчет и курсанту, несшему при­цел, дал «Таблицы стрельбы для 82 мм миномета минами сталистого чугуна весом 3,4 кг». Ворота КПП раскрылись, Третья рота молодецким шагом покинула курсы и с присви­стом запела строевую песню. Офицеры облегченно вздохну­ли. Справиться с Первой ротой, со всех сторон окруженной, представлялось задачей несложной. С ротой повели перего­воры, на нее усыпляюще подействовал уход Третьей, рота соглашалась быть прощенной, если сегодня отменят строе­вую подготовку. Отменили и сразу же объявили: политза­нятия, контрольный опрос по статье И.Сталина «О трех особенностях Красной Армии». Рота стала уже выходить из казармы, когда с вышек зататакали автоматы, дорвавшаяся до оружия Вторая рота палила в воздух, от души веселясь. Где матом, а где руками, но офицеры посгоняли с вышек недоразвитых. Обедали поротно. Дребезжащие радиорепро­дукторы передавали статью Эренбурга. Андрианов запасся справкой и актом: на складе – пусто. Кое-кто из офицеров поглядывал уже на небо, подгоняя вечер, чтоб смотаться в Посконцы к парикмахершам. «Нету у меня ничего, нету!» – заорал начпрод, когда к нему пришли за тушенкой и сахаром. У себя в сумке Иван Федорович нашел подарок для дамы, швейцарские часы, их вручила ему в госпитале какая-то делегация, американцы на задней крышке часов от­штамповали русскими буквами: РАШЕН УОР РЕЛИФ США.

Вторую роту вывели на полосу препятствий, чтоб раз­деть до пояса и отобрать оружие. Присмиревшая Первая внимательно слушала не раз читанное: «Первая и основная особенность нашей Красной Армии состоит в том, что она есть армия освобожденных рабочих и крестьян…» В кузов доджа вкатили три пустые бочки, надо было срочно ехать на станцию за горючим для движка. Еще раз попытались дозвониться до облвоенкома, уж он-то обязан знать, что делать дальше.

Вдруг – ворота были раскрыты – к штабу подкатил виллис, три офицера выпрыгнули из него, старший – пол­ковник – решительно заорал дежурному: «Фалина – ко мне!» Узнав о гибели начальника курсов, произнес загадочно: «Тем лучше…». Всполошенные офицеры то выстраивались перед штабом, то разбегались. Прозвучала наконец команда: личный состав накормить, всем выдать сухой паек на трое суток, построить с оружием и – немедленно на станцию, любым видом – транспорта, вплоть до тележного, курсы лик­видированы, личный состав их передается 293-й дивизии, эшелон уже формируется на станции, подано семь вагонов, место назначения укажет представитель штаба 293-й диви­зии, боеприпасы получить там же… Начпрод полез к пол­ковнику с какими-то бумагами, тот остановил его сановным жестом: «Вам сказано: воинская часть расформирована!» Все же до полковника дошло, что одной роты на курсах нет. «Отвечать будете по законам военного времени!» Кому отвечать, за что – никто уже не слушал. На курсах забегали. Приехавшие проверяли у офицеров документы, решая кад­ровые вопросы быстро, без проволочек, кое-кого отправили тут же на станцию, в распоряжение начальника штаба 313-й дивизии. Поймав благоприятный момент, Андрианов сказал полковнику, что надо немедленно связаться с командующим фронта, нужен приказ о присвоении обучавшимся на курсах офицерского звания. «Погоны заработают в бою!» Андриа­нов настаивал: ну хоть Третьей роте присвойте, она будет через сутки здесь, время есть. «Успеют заслужить…» Не сдержавшись, Андрианов сказал что-то резкое – о загублен­ных месяцах обучения, о… «Прекратить разговоры! Попро­шу ваши документы!» Глянув на них, полковник сказал с гаденькой усмешкой: «Также слабаки нам не нужны, поку­куйте еще в тылу…» Оскорбленный усмешкой, Андрианов вырвал документы из рук его. «Я приказываю вам оставаться в распоряжении части и обеспечить отправку на фронт отсутствующей роты!» – .гаркнул полковник.

Уже в. наступающей темноте залезли в кузовы приехав­ших со станции грузовиков. «Ну вот, настал час…» – упавшим голосом попрощался с Андриановым начпрод. От­дал ему ключи, шепнул: на складах кое-что осталось. Иван Федорович сомкнул половинки ворот, навесил замок. Сидел на КПП и прислушивался. Движок почихал и умолк, свет погас. Небо светилось крупными звездами, под ними и шел Иван Федорович к Посконцам, к женщинам.