Оксфордский тест способностей личности - [2]

Возглавивший китайское сопротивление хуйвьебин Лин Коль Ын усилием воли перевёл опиумокурильни и публичные дома из Такомы севернее - туда где сейчас висит Спейс Нидл - небоскреб Летучая Тарелка Сиэтла. У лесорубов не было другого выхода как пустится в свальный блуд, либо слезно извиниться, временно признать китайцев белыми, построить мемориал "Простите нас, китайцы" и переехать в Изумрудный город.

Так называли Сиэтл раньше.

Тут же на берегах таинственной Пьюджит Саунд молодой фантаст и меркантильный мечтатель Лафайет Рон Хаббард строчил свои первые грошовые рассказики про выходки марсиан. Хаббарду платили по центу за слово. Для сравнения - за свой последний роман Труман Чипотле получил по двенадцать долларов за слово.

Позже Хаббард напишет в блоге: "Как же задрало писать на ставке один цент за слово. Вот бы создать собственную религию и никогда в жизни больше не работать"

В Сиэтле проживает чудаковатый миллиардер Билл Гейтс. Как и положено продуманному до мелочей дельцу, Гейтс покинул свою мелкомягкую вселенную на гребне успеха. В прощальном интервью он, в частности, подчеркнул, что испытывает чувство стыда от количества денег заработанных на отсуживании имущества бедолаг из экономии установивших нелицензионный майкрософт офис.

Раньше в Сиэтле жили Джимми Хендрикс, Курт Кобейн и Брюс Ли с сыном. Эти замечательные сущности обожали Изумрудный город и унесли его тайну в могилу. Никто не хочет чтобы райский уголок засрали туристы и он превратился в гнусную клоаку с русскими ресторанами вроде Маями. И Майкрософт и Боинг и Амазон и Старбакс могли бы открыть головной офис где угодно, но они ведь выбрали Сиэтл. Эти улики не могут быть скрыты от пытливого взора наблюдателя и выдают тайну Города с головой.

По таинственным метеопричинам в Сиэтле удивительный мягкий субтропический климат. Летом воздух пахнет хвоей, а зимой дымком тлеющего кедра почти лондонских каминных труб. Воздух хочется разливать в стеклянные баллоны и принимать в час по столовой ложке. В прибрежных закусочных Сиэтла самые свежие в мире тихие океанские устрицы. Жителей изумрудного города называют сиэтлиты - "сиэт -лайтс", настолько они светлые и легкие в общении. Может это климат, может устрицы, но скорее всего потому что сиэтлиты потихоньку легализовали марихуану и живут себе амстердамом. Гора Рейнер виднеется ото всюду и сильно напоминает священную леди Фудзи-яму с сахарно-снежной головой. В конце февраля, когда в Сиэтле начинает цвести сакура вы вдруг отчётливо понимаете, что ведь до Японии-то отсюда рукой подать.

***

Дождь в Сиэтле и правда, полновластный хозяин. Он приходит и уходит когда ему заблагорассудится. Но это особый дождь. Дождь сиэтлайт. Иногда он отталкивается от вас будто от перьев китайской утки-мандаринки, а иногда проходит насквозь, как теплый утренний душ.

В Сиэтле много русских, украинских и молдавских школяров. Это холодные прагматики. Они приезжают в Сиэтл, чтобы получить американские водительские права. Раньше трюк можно было проделать почти во всех штатах. Сейчас, ритуальными стараниями Аль Каеды, Боко Харам, Джабхад-ан-Нусра и прочими набожными монстрами из Верховьев Бабуиновой Задницы остался только один штат - Вашингтон - дальний потайной угол Соединенных Штатов где все еще без лишних вопросов раздают права.

Сиэтл далек, но разве это крюк для бешеной собаки из последней эмиграционной волны только что пересекшей Атлантический оушн? Оголтелые школяры врываются в Изумрудный город как потоки варваров в размякший от удобств цивилизации Рим.

По официальной версии просочившейся в масс-медиа, я тоже приехал сюда сделать водительские права. Хотя бы попытаться разрулить глубокую безнадегу моего старинного бумажного бесправия. На самом деле я просто хотел затесаться меж книжных страниц, чтобы, наконец, закончить затянувшийся на несколько лет никому не нужный роман. Казалось, будто стоит дописать его до точки и все проблемы разрешаться сами собой.

Тягучий роман измучил меня. Он сидел в горле осколками острого стекла и его больно было рассказывать. Те, кто все еще слушал, обвиняли меня в бездарности и лени. Слушатели не видели моих слез, когда я, прячась, вытягивал из горла наиболее острые и корявые куски. Но большинство давно ничего не слышало, кроме себя, а сила гравитации во всю уже тыкала меня носом в черно-белую реальность экзистанса.

За время написания романа стансы приобрели ужасающие размеры бетонных кафкианских замков. Задний дворик моего когда-то удобного дома зарос сорняками. Я потерял работу. У меня родилась дочь. Украинская мафия Пармы объявила мне бордовый джихад. Соседка по улице, небритая бруха с ливанским флагом под лобовым стеклом подала на меня в окружной суд. Я тщетно слазил и вновь залазил на синтетические опиаты. Меня посадили и снова выпустили, чтобы позже выслать по почте еще два бестолковых ордера на арест.

Мир гравитации и монетарной политики решил что с моим романом, а за одно и со мной давно пора кончать.

Я одолжил двести долларов на билет и через девяносто пять тягучих часов был в Сиэтле. На последнем измочаленном издыхании передо мной возник магазинчик подержанных изданий - "Книги в полцены". Это было наше посольство и полумёртвый я упал на пол перед удивленными книжными сущностями.