Окружность головы - [2]
Халина немало удивилась, когда Франтишек начал попыхивать трубкой, хотя всегда был противником курения. Она не знала, что это условный знак для товарищей но конспирации. С середины 1940 года Виташек руководил подпольным «Союзом возмездия» в Познани. Несколько тайных лабораторий производило под его присмотром химические вещества, которые выводили из строя моторы, специальные гвозди для пробивания автопокрышек и маленькие термические бомбы, взрывавшиеся с отсрочкой, когда немецкий транспорт уже пару дней был в пути. В подпольную группу Виташека входили ученые, врачи, лаборанты и даже официанты. Последние добавляли в кофе немецким офицерам некий препарат, изобретенный профессором Виташеком. Препарат «сажал» почки, выводил из строя селезенку или вызывал сердечную недостаточность. Трудно выявляемая болезнь приводила к смерти, когда жертва находилась далеко от Познани. Таким способом казнили тайных доносчиков, гестаповцев, немецких офицеров.
В апреле 1942 года гестапо арестовало виташковцев. Доктора взяли прямо в его врачебном кабинете. Как ученому немцы отдавали ему должное и, после страшных пыток, предложили сотрудничество. Своими гениальными открытиями он должен был послужить Третьему рейху. Виташек отверг предложение. Говорят, из Берлина пришло сразу два пакета: в одном был приказ о казни через повешение, во втором — распоряжение отрубить голову. С хваленой немецкой пунктуальностью оба приказа были приведены в исполнение.
Халина не знала о смерти мужа. К тому времени она попала в Освенцим, где ей накололи на руке номер — 394447. Еще в Познани она была подвергнута антропологическим исследованиям. Халина и предположить не могла, что ее светлые волосы, окружность головы, расстояние между глазами и форма носа предопределят судьбу ее детей.
Две арийские капельки, Алодия и Дарья
Семьями виташковцев лично заинтересовался рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, носившийся с идеей «чистой расы». Дети гениального ученого и ценной с расовой точки зрения матери могли послужить хорошим материалом для выведения новой породы германцев. Во время своего посещения Познани в октябре 1943 года Гиммлер объяснял высшим чинам СС: «Наша задача в следующем веке — возвратить былую гегемонию людям нордического типа, а также создать универсальную аристократию, которая в дальнейшем будет править миром. Если здесь [в Польше. — В. Новак] найдется расово чистая особь, мы заберем у нее ребенка и отправим в Германию. Если ребенок будет противиться, мы убьем его, поскольку как потенциальный вожак он станет для нас небезопасен. Если же согласится, воспитаем из него немца и не позволим вернуться на родину».
Похожие соображения он высказывал тремя неделями раньше: «Несомненно, в этой мешанине народов найдутся весьма ценные с расовой точки зрения типы. В таком случае наша задача — отобрать у них детей для отправки к нам, даже если придется их выкрасть. Или мы отыщем хорошую кровь для использования во благо германской нации, или… можете, господа, называть это жестокостью — кстати, в природе жестокости хоть отбавляй, — мы ее уничтожим. Иначе, если эта кровь окажется по ту сторону баррикады, не будет нам оправдания перед нашими сынами и потомками».
Самая лучшая кровь — арийская. Кровь расы господ, гениев и вождей. Больше всего ее течет в немецких жилах, доказывал Гиммлер, у остальных к этой крови столетиями примешивалась всякая другая.
Капли арийской крови рассеяны по всей Европе; необходимо их отыскать или уничтожить: если люди с такой кровью останутся среди недочеловеков, расово неполноценные нации смогут выдвинуть своих фюреров — гениальных вождей, а это несет угрозу Третьему рейху.
Пятеро малышей из семьи Виташека (Кшиштоф родился уже во время войны) оказались в Управлении по вопросам расы, где их тщательно обследовали. Помнит это только самая старшая из них, Мария: черные мундиры, злые окрики. Детей раздели донага и таскали из кабинета в кабинет, делая разные измерения и фотографируя. Мария помнит деревянный скрипучий аппарат, который ей надели на голову; какой-то немец ковырялся у нее во рту пальцем, ощупывая нёбо. Под конец человек в белой врачебной куртке, изучив все результаты, улыбнулся и сказал: «Na ja, schones Kind, echte nordische Rasse (ну что же, прекрасный ребенок, настоящая нордическая раса)». Исследования показали, что вся пятерка — расово полноценные дети. Троих родственникам удалось спрятать где-то в Польше. Четырехлетнюю Дарью и пятилетнюю Алодию спрятать не успели. Из гестапо пришла повестка. Маленькая Алодия запомнила огромные флаги со свастикой. Кто-то показал им через окно маршировавший по улице духовой оркестр — они с Дарьей засмотрелись. Когда обернулись, дядя и тетя уже исчезли. Дальше — грузовик, вокзал в Познани и поезд в Лодзь. Лагерь имперской службы безопасности для детей, где малютки мёрли, как мухи. Но кто-то пожалел девчушек правильной расы — через несколько недель они попали в SS-Heim в Калише. В мрачных стенах бывшего монастыря заставляли говорить по-немецки. За каждое произнесенное по-польски слово били. Две маленькие запуганные девочки поначалу еще шептались по-польски, но спустя пару месяцев разговаривали друг с дружкой уже только по-немецки. В Калише Алодия чуть не умерла от дифтерита. Трахеотомия, сделанная в последний момент, спасла ей жизнь. Осталась особая примета — шрам на шее. Одна женщина из Острова Великопольского, фольксдойче
