Окоянов - [19]

– Почему вы все думаете, что счастье можно купить? Нельзя его купить. Еще ваш Иуда из-за этого удавился. А вы так и не понимаете.

Тихо прикрыв дверь, Ядвига ушла.

Недавнее ощущение торжества превратилось в ярость, отчаяние, бессилие. Янкель искусал себе пальцы, выпил все, что было в номере, сильно опьянел и приполз домой по стенке. Впервые он поделился своим состоянием с матерью, которая тогда еще была жива. Старуха молча выслушала его нетрезвую исповедь, а потом сказала:

– Янек, ты уехал из России ребенком и не знаешь, что такое – эти люди. Я этих людей знаю хорошо. Запомни крепко: все православные живут с дырой в голове, потому что любят своего Христа. Этот Христос внушил им вещи, которые лучше не надо понимать, потому что от них не получишь добра. Ты просто должен знать, что если славянин верующий, то с ним лучше не иметь гешефта, потому что он будет презирать тебя за твою выгоду. А если он не верующий, то от него лучше держаться подальше, потому что это зверь. У нас был винный заводик в Ужгороде, и сам губернатор был у нас в долгу, но мы жили как на ноже, потому что хохлы нас ненавидели, и мы сюда убежали с пустым кошельком. Это страшные люди, Янек. А всему виною их дурацкая вера, что главная жизнь ждет их на небе и они должны, как идиоты, чистить себе ноги на пороге.

Янкель слушал свою старуху-мать, а сам думал о том, что его представление о счастье оказалось иллюзией. Какая-то грязная проститутка одним небрежным жестом показала ему, что он – всего лишь денежный глист, копошащийся в своем кошельке и недостойный Высокой Любви! Ей, видите ли, открыта небесная тайна, которая ему, жалкому торгашу, не по чину приходится!

Чувство яростного протеста овладело тогда Шипом – бесплодные мечтатели, пьяницы и бездельники, придумавшие себе нечто недостижимое для того, чтобы не достигать достижимое и в этом находить оправдание своей никчемности. Будьте вы трижды презренны со своей божественной придурью! То, что вы придумали, – пустой бред, уводящий людей от настоящего дела. То, что имеет он, Янкель, – опора земных дел.

И если бы в предутреннем сне ему снова не явилась Ядвига, с ее презрительной полуулыбкой, он бы наверное уже поверил в собственную правоту. Но родной его бес, тот, что постоянно нашептывал в левое ухо точные и необходимые мысли о тех, с кем он имел гешефт, шептал теперь вещи, совсем для него неприятные:

– А ведь не купилась она, Янкелек, на твои фантики. Не заржала от счастья при виде твоих бумажек. Выпрямилась, сука, проститутка, нечисть, гордой кобылой, прошипела всякую грязь и растворилась к чертям собачьим. Как же понять, что даже продажная тварь презирает в тебе дельца? Что же это такое, куда же ты будешь ходить при таком мертвом раскладе?

Он еще не знал тогда, что этот в общем-то мелкий случай западет глубоко в душу, будет жечь огнем унижения и станет началом его борьбы с главной духовной проказой человечества – православием. С годами Шип стал страстным противником этой веры, тяжелыми кандалами висящей на ногах прогресса. Он понял, что сможет стать счастливым лишь тогда, когда эта религия будет повержена.

Он знал, что среди евреев мало ненавистников. Его народ созидает деньги и не размышляет о качествах других наций, по крайней мере до тех пор, пока его не вынудят к этому обстоятельства. Но он, Янкель Шип, опередил своих соплеменников. Он видел дальше их и понимал, что рано или поздно огромное российское пространство откроется для настоящей работы капитала. И впереди пойдут лучшие финансисты и дельцы – его собратья по племени. Без этого нельзя себе представить будущего. Но прежде чем получить доступ к свободной работе на этой территории, необходимо искоренить православие – главный тормоз в голове русского человека. С православием русский не способен воспринять науку жить разумно. Его разум запутался в противоречиях между нормальными земными потребностями человеческого естества и темными законами своей веры, которую не напрасно называют ортодоксальной.

* * *

Янкель Шип оглядел зал, прокашлялся и неожиданно громко хихикнул.

– Я так понимаю, что уважаемые джентльмены собрались здесь, чтобы почтить скорбной памятью провал предприятия в России, – сказал он на том ужасном английском языке, на каком говорят евреи-эмигранты первого поколения. – А я скажу, что дело провернуто удачно. Мы, американские финансисты, считаем именно так. Просим прощения за то, что не сразу проинформировали вас о нашей ставке на большевиков. Вы не поняли этого в семнадцатом году, да и сегодня мне еще придется дополнительно объяснять нашу логику. При этом прошу простить ту грубую правду, которую я должен выразить в ваш адрес.

Да, мы начинали предприятие в полном согласии с вами. Действительно, никакая революция в России не была возможна без подрыва военной и полицейской машины Николая Второго. И мы внесли основные кредиты на вооружение кайзера. В этой части наши замыслы сработали успешно. И ваша роль с подготовкой антимонархических сил в Империи также была исполнена блестяще. Но дальше все пошло не по нашему плану. Парализовав царизм, ваши социалисты оказались неспособными оседлать ход событий. После февраля стало понятно, что русскую революцию следовало проводить при сохранении самодержавной вывески. Но это понимание пришло слишком поздно. Такое опоздание было бы простительно нам, американцам. Мы только начинаем заниматься Россией. А вот почему за сто пятьдесят лет укоренения ваших лож в России вы не поняли главного – русское самодержавие является основным скрепляющим обручем народной жизни? Без царя русские превращаются в дикую вольницу. Это со всей очевидностью проявилось после учреждения Временного правительства. Оно не смогло взять реальную власть в свои руки и стало на глазах деградировать. Армия начала разваливаться. Из нее бежали массы вооруженных дезертиров, разложившие весь гражданский порядок. В деревне начался захват помещичьих земель. Местные власти не работали. Страна становилась неуправляемой, назревала еще одна стихийная революция. И если бы мы не помогли большевикам схватить власть, то мужики свернули бы Керенскому шею и поставили бы своего мужицкого царя. Только никакого влияния, джентльмены, наши ложи на него уже не имели бы. А на большевиков мы имеем! И даже очень хорошо, что Властитель Неба распорядился таким образом. Мы считаем, что большевики – это лучшее средство подготовки великого русского народа к демократии. Потому что путь к демократии лежит через полное искоренение православия. Кто же сделает это лучше и быстрее кровавых фанатиков коммунизма?