«Окопная правда» Вермахта - [47]
Казалось, чуть ли не каждый солдат, побывавший в России, жаловался на дождь. «Постоянные грозы перешли в непрерывный ливень, — стенал Гарри Милерт в июле 1941 года. — Все вокруг превратилось в водянистое черное месиво. Болота завоняли еще сильнее, наполнившись тушами животных и телами людей, а в лесах просто ужасно». «Дороги невероятно плохи, — писал ефрейтор В. Э., — и в дождливую погоду почти непроходимы. Люди и лошади выбиваются из сил. Проехать на мотоцикле или машине обычно просто невозможно». Чуть более чем через год, в глубине России, ефрейтор Г. Т. жаловался: «Позавчера дождь шел весь день и всю ночь, а сегодня наутро проявились последствия: ревматизм, боли [Reifien] и особенно то, что с ними рифмуется [Scheifien — понос]».
Гельмут Пабст в октябре 1942 года отмечал похожие неудобства: «Я сижу на заднем сиденье в передвижной радиостанции, задрав вверх раненую ногу, и смотрю, как одежда облепляет тела моих товарищей. Дождь и снег бьют им в лицо, и ледяной ветер лениво треплет намокшие тенты машин. Кучера на телегах сидят с онемевшими руками, со скривленными от боли лицами, склонив набок головы. Так они и ведут телеги по воде и грязи, словно неповоротливые, тяжелые, перегруженные корабли, кренящиеся в ямах и колеях дороги. Эта дорога… плод упорных и непрерывных всеобщих усилий и трудов».
Описание Пабста практически идеально подходит к условиям России: изнуряющие усилия, необходимые лишь для того, чтобы преодолеть суровую стихию. Словно для того, чтобы показать, что дождь приносит огромные несчастья и в других местах, Вальтер Хаппих писал из Голландии в ноябре 1944 года: «Непрерывные дожди отнимают у нас много сил. Нормальных позиций здесь не найти. В некоторых окопах вода стоит глубиной по щиколотку». Вынужденные жить под открытым небом, многие пехотинцы с готовностью согласились бы с тем, что замечание Анри Барбюса о Первой мировой войне в равной степени применимо и ко Второй: «От сырости люди ржавеют, словно ружья, медленней, но основательней».
Кроме дождя была еще и однообразная ужасная грязь, которая становилась его следствием и казалась вездесущим, бездонным, липким месивом, отчаянно цеплявшимся за всех и за все, с чем оно только соприкасалось. Зигфрид Кнаппе отмечал: «В конце сентября [1941 года] пошли дожди, и грязь стала доставлять нам проблемы… В грязь превращалось все… Земля стала просто грязным болотом. Огромные комья грязи налипали на сапоги, и каждый шаг производил чавкающий звук. От нее житья не было». На пути к Москве в конце октября 1941 года Генрих Витт также был ошеломлен всепоглощающей русской грязью. «Дороги снова растаяли, — писал он. — До такой степени, что машины на них просто тонули, и их приходилось вытаскивать. Мы вынуждены были целых два дня вытаскивать их буквально на руках, пока полк преодолевал пару километров грязи». Ганс-Генрих Людвиг считал, что тому, кто сам этого не испытал, не понять, что такое «приводящая в бешенство» русская грязь. Впрочем, Эрнст Клейст был готов поспорить с этим утверждением: «О фламандской грязи, конечно, тоже ходит громкая слава». По иронии судьбы, пожалуй, самой странной и обескураживающей для фронтовиков стала грязь солнечной Италии. «Вокруг все в грязи, — жаловался Гельмут Вагнер из Италии в октябре 1943 года. — Грязь облепляет коркой руки, сапоги, брюки и шинель, тяжким грузом повисая на ногах. За последние пять дней мне так и не удалось обсушить ноги».
И все же наибольший ужас внушала вязкая грязь России-матушки. В день своей смерти в апреле 1944 года Клаус Лешер писал из России о трудностях распутицы: «Грязь в окопах доходит до середины голени, а под слоем грязи все еще лежат толстые пласты льда. Но в то же время вчера стояла мрачнейшая дождливая погода. Часовые не могли разглядеть даже собственные руки». Рембранд Элерт описывал сельскую местность в России во время распутицы так:
«Море грязи, которое нередко тянется на многие сотни метров. Однажды наша машина в ней застряла. И всем нам пришлось спрыгнуть в воду глубиной едва ли не по колено и толкать машину. Некоторые оказались с ног до головы облеплены комьями грязи… Дождь лил как из ведра, и в голой степи хлестал ветер.
Около двух часов ночи мы наконец застряли окончательно. Завернувшись как следует в шинели и одеяла, мы попытались уснуть. Однако ноги, вымокшие по колено и покрытые многосантиметровым слоем грязи, постепенно превращались в ледышки».
В конце октября 1941 года, когда дожди достигли наибольшего размаха, Вильгельм Прюллер записал: «Теперь грязи по колено… Многие машины застревают, не пройдя и нескольких метров, и вызволить их удается лишь совместными усилиями всех присутствующих. Наши водители прошли уже четыре кампании. Они справились с распаханными полями Польши, со стремительным наступлением в Голландии, с захватывающей дух гонкой во Франции, с горами Балкан. Они умеют водить машины в кромешной тьме с выключенными фарами… Но хуже всего, несомненно, им пришлось в Советском Союзе». Именно казавшаяся бездонной русская грязь привела к появлению ехидной шутки о солдате, обнаруживающем в грязи лицо человека, который говорит ему: «Ты не поверишь, но я еду верхом на лошади».
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Если верить мемуарам, «ахиллесовой пятой» Вермахта в начале Второй мировой войны была противотанковая оборона. Основное немецкое противотанковое орудие того времени Pak-36 не зря получило презрительное прозвище Anklopfgerät («колотушка») — в 1941 году оно было фактически бесполезно в бою с новейшими советскими танками, не пробивая броню «тридцатьчетверок» и тем более КВ даже в упор.Со временем ситуация менялась к лучшему, а в 43-м состоялась настоящая «противотанковая революция» — немецкая пехота первой получила индивидуальное оружие, на ближних дистанциях способное эффективно бороться с любой вражеской бронетехникой.К концу войны германские реактивные гранатометы, стрелявшие кумулятивными снарядами, — «фаустпатроны», «офенроры», «панцершреки» — превратились в самый страшный кошмар танкистов Антигитлеровской коалиции.
Более 170 тысяч погибших и пленных, 27 разгромленных дивизий и 15 танковых бригад, обрушение всего Юго-Западного фронта и прорыв немцев к Сталинграду и Кавказу — вот страшный итог Харьковской катастрофы 1942 года, одного из величайших поражений Красной Армии и последнего триумфа Вермахта.Как такое могло случиться? Почему успешно начатое советское наступление завершилось чудовищным разгромом и колоссальными потерями? Отчего, по словам Сталина, Красная Армия «проиграла наполовину выигранную операцию»? Как Вермахту удалось переломить ход Харьковской битвы в свою пользу? В данной книге, основанной преимущественно на немецких оперативных документах и впервые представляющей германскую точку зрения, даны ответы на многие из этих вопросов.По мнению автора, Харьковский «котел» стал «самым неоправданным, самым обидным поражением Красной Армии за всю историю Великой Отечественной войны.
«Где Венк?!» — этот истерический крик стал лейтмотивом агонии Третьего Рейха. В конце апреля 1945 года даже самые фанатичные нацисты не сомневались, что их режим доживает последние дни. Лишь один человек еще не потерял надежды. Звали его Адольф Гитлер, а последней надеждой фюрера был генерал Вальтер Венк, командующий 12-й армией, получивший приказ — ни много ни мало — деблокировать Берлин, отбросить Красную Армию и переломить ход войны.Гитлер не знал — или, вернее, не желал знать, — что за громкими словами «армия Венка», «корпуса», «дивизии», «бригады истребителей танков» скрывались жалкие остатки разгромленных ранее немецких частей, куда призывали даже подростков из Гитлерюгенда, большинство новобранцев не имело боевой подготовки, не хватало вооружения и боеприпасов, многие подразделения получили прозвище Bauchabteilungen («желудочные батальоны»), поскольку в них собрали доходяг, страдающих желудочными болезнями, а главное, никто уже не верил в победу.
В начале 1945 года Гитлер предпринял последнюю попытку переломить ход войны и избежать окончательной катастрофы на Восточном фронте, приказав провести в Западной Венгрии крупномасштабное наступление с целью выбить части Красной Армии за Дунай, стабилизировать линию фронта и удержать венгерские нефтяные прииски. К началу марта германское командование сосредоточило в районе озера Балатон практически всю броневую элиту Третьего Рейха: танковые дивизии СС «Лейбштандарт», «Рейх», «Мертвая голова», «Викинг», «Гогенштауфен» и др. — в общей сложности до 900 танков и штурмовых орудий.Однако чудовищный удар 6-й танковой армии СС, который должен был смести войска 3-го Украинского фронта, был встречен мощнейшей противотанковой обороной и не достиг цели.