Окончательный приговор - [75]

ПОДПОЛКОВНИК РОЗОВ

Положение мое, судя по всему, стало совсем незавидным, и чувствовал я себя неприятно. Странно было, что я когда‑то осуждал капитана Беклемишева, обладающего ударом, убивающим сразу. Сам я никогда физической подготовкой не увлекался, и, признаюсь, даже гордился тем, что предпочитаю работать головой, а не руками. И даже какое‑то легкое презрение чувствовал к людям, которые руками работают. Как бы мне сейчас пригодилось умение драться! Неплохо было бы на какое‑то мгновение остаться наедине с офицером связи, что дремлет за рацией. Предупредить бы его. На офицере связи нет бронежилета, хотя разгрузка бесформенно висит на его плечах, но из больших карманов разгрузки торчат только какие‑то провода и кусачки. Под окном стоит чей‑то автомат, скорее всего, именно его, но до автомата еще дотянуться следует. И даже не дотянуться, а встать и сделать два шага. А два шага – это слишком много в случае обострения ситуации. И мне до автомата не добраться, потому что между ним и мной стоит, широко расставив ноги, майор Руманов. У него властный взгляд уверенного в себе человека. И даже насмешливый, потому что он чувствует себя полным хозяином положения. Наверняка он наслаждается своим положением и своей властью над ситуацией и, следовательно, властью над нами, хотя думает, что мы пока еще об этой его власти не знаем.

– Даже верится с трудом… – с тяжелым вздохом сожаления сказал я, пытаясь разрядить обстановку, потому что начал уже чувствовать, как она накаляется. – Вот совсем недавно беседовали мы с Фуртанбеком Хаджибекаровичем, а сейчас его уже нет в живых. Он совсем не предполагал, что так случится, и, наверное, какие‑то личные планы строил… И я не предполагал, что тоже нахожусь под ударом. И только случайность меня спасла. Может быть, и тот, кто взрывал, не предполагает, что находится сейчас под ударом?

– Пока ваше предположение, Артур Юрьевич, выглядит слишком смелым, – поморщившись, сказал Руманов. – Мы еще не получили ни одного подтверждения того, что спецназовцы уже идут к Майрбекову. Впрочем, я надеюсь, что они все равно здесь появятся. До рассвета еще три часа. Спецназ ГРУ лучше других знает, что перед рассветом у людей снижается внимание.

Он все же переводил стрелки на спецназовцев. Но говорил с каким‑то внутренним раздражением, словно готов был уже сейчас взорваться.

Я пожал плечами и осторожно прогулялся вдоль подоконника. Туда и обратно по три шага. Хорошо бы потом прогуляться к другому подоконнику, пройдя мимо Руманова, и взять в руки автомат. Вроде бы просто так взять, без задней мысли. И проверить, дослан ли патрон в патронник. Иначе автомат станет просто дубинкой, а время на то, чтобы затвор передернуть, майор может мне не дать.

Я хотел было уже шагнуть вперед, когда Руманов вытащил из ножен на бедре длинный и узкий нож и стал с показной заботливостью чистить острием ногти. Пройти мимо ножа я не решился. Воображение живо подсказало картинку – нож глубоко входит в мою спину и мне становится нестерпимо больно. Лучше не рисковать.

КАПИТАН БЕКЛЕМИШЕВ

В принципе, мне ничего не стоило отбить локтем этот ствол и тут же нанести удар с разворотом корпуса. Но я хорошо помнил, что все охотящиеся за нами спецназовцы были снабжены переговорными устройствами, которые были определены спутником. И не было ни одного устройства в доме Майрбекова. И я предположил самое естественное, что не позволяло мне отбивать ствол и наносить удар.

– Висангири Мажитович, я пришел к вам без оружия…

– А где твое оружие? – спросил немолодой голос почти без акцента.

– Все оружие я сложил на табуретке. Там, за дверью, на крыльце…

– Сделай два шага вперед.

Я послушно сделал два коротких шага, отодвигаясь от автоматного ствола. В темноте мужчина не увидел мою улыбку, следовательно, ему пока обижаться было не на что. Это я должен был обижаться на то, что хозяин дома так неприветливо встречает гостей. Он решил проверить, правду ли я сказала. Скрипнула дверь. Короткого взгляда хватило, чтобы увидеть сложенный на табурете арсенал. Относительно того, что какое‑то оружие я мог оставить при себе, Висангири Мажитович, похоже, не задумался. Да что с него взять, если он бывший мент. Ему не по зубам тягаться со спецназом. Но я вел себя честно, и оружия с собой не взял.

– Ты кто? – спросил он, наконец.

– Мне кажется, что человек, – ответил я вполне резонно.

– Давай‑ка без кривляний и словоблудия. Из вашей троицы ты – кто, как тебя зовут?

– Я – капитан Беклемишев. А вы, выходит, знали, что к вам в гости наша троица пожалует?

– Как не знать… Ты проходи в дом, проходи. И резких движений не делай, подстрелю сразу. Я еще не разучился стрелять… Прямо по коридору. Потом поворачивай в комнату, где свет горит. Хочу на тебя на свету посмотреть перед тем, как убить.

– А вот этого не следовало бы делать, – мягко посоветовал я.

Впрочем, подобного начала разговора я и ожидал и в уме просчитывал варианты его развития. Естественно, я не учел варианта, при котором меня будут ждать и встречать с автоматом в руках. Но это не слишком большая неприятность, если это вообще неприятность.