Окончательный приговор - [48]

С такими мыслями я возвращался в Москву из старинного русского городка. На мое счастье, подполковник Раменский опять спал в машине и не мешал мне думать.

В Москву мы попали уже поздно вечером, но движение в городе было не менее интенсивным, чем днем. По дороге к общежитию, куда подполковник Раменский вызвался меня довезти, мы трижды застревали в пробках и передвигались так, что расстояния можно было измерять школьной линейкой. Тем не менее, приехали. Попрощавшись с Валерием Андроновичем, я поднялся в свою комнату и, прежде чем принять душ после пыльной дороги, включил компьютер. Но сесть за него собирался только после душа.

Я наслаждался тугими струями воды, когда позвонила жена. Я выскочил из‑под душа, перекинулся с ней по телефону несколькими фразами; пообещал, что, возможно, завтра по дороге в Чечню заеду домой в Ростов повидаться и отключил мобильник. Бросившись к телефону, я не успел вытереться, а потому промокнул тело полотенцем.

Сев за компьютер, я открыл почту. Пришло сообщение от подполковника Страховщикова. По данным осведомителей ФСБ, Висангири Мажитович Майрбеков купил билет на поезд до Москвы и должен выехать через три дня. Поезд вместо самолета сразу предполагал, что человек должен взять с собой оружие, – хотя только предполагал, а вовсе не давал гарантию.

Такое сообщение требовало от меня действия. Я и без того собрался действовать начиная с утра, хотя и сомневался еще в целесообразности скорейшей поездки, но теперь времени на раздумья у меня не было. Для проверки всех мелочей я нашел в бумажнике визитку подполковника Страховщикова и позвонил ему, не стесняясь позднего временени.

– Я слушаю вас, Артур Юрьевич, – что‑то усердно разжевывая, сказал Страховщиков.

– Извините, Максим Николаевич, что в такое время. Но служба у нас такая…

– Служба у нас такая, – милостиво согласился подполковник ФСБ. – Я так понимаю, что вы решили поторопиться после получения моего сообщения?

– Решил. И потому сразу желал бы прояснить ситуацию. Вы ввели в курс события полковника Переславцева?

– Естественно. Дважды сегодня звонил. В первый раз предупредил о намерениях Майрбекова и посоветовал обеспечить безопасность семей разыскиваемых. Он пообещал позаботиться о семьях. Второй раз сообщил, когда Майрбеков должен быть в Москве. А уж будет он или не будет, об этом пусть сам Переславцев заботится. Или главы тех семей, что подвергаются угрозе. Я так понимаю ситуацию. Никакого нажима я оказывать не стал, просто ограничился информацией.

– Это хорошо. Заинтересованность показывать, конечно, не следовало. А ваш отдел какие‑то конкретные меры принял? Дополнительно к стандартным розыскным…

– Естественно, принял. Во все места, откуда можно уехать или улететь в сторону Грозного, разосланы дополнительные ориентировки с предупреждением: отследить, но не задерживать.

– Почему? – не понял я.

– Чтобы дать вам возможность съездить в Чечню. – В голосе подполковника прозвучала легкая насмешка, которую он мог, как он считал, себе позволить в разговоре с провинциалом. Это были отголоски его утреннего поведения. Но провинциалу, запоминая все, требовалось молчать и не терять достоинства. – На вокзалах и в аэропортах мы на постоянной основе группы захвата не держим. А что могут сделать простые сотрудники, даже с помощью милиционеров? Спецназовцы просто перебьют их, да еще кому‑то из посторонних достанется. Скандал будет великий. Кому он нужен? Вам? Мне? Никому не нужен, тем более, пассажирам. Проведение захвата неспециалистами при большом скоплении людей в нашей системе не приветствуется. Отследят, а в Чечне уже встретят. И все будет сделано самым аккуратным образом. Если не отследят, что более вероятно, вы будете разыскивать их в Грозном. Тамошние сотрудники ФСБ вам активно помогут. Они очень заинтересованы в поимке спецназовцев. Там уже личные отношения замешаны. Как раз спецназ ФСБ захватывал их на месте преступления, и захват ничем не увенчался – задержанных не смогли осудить. Этот факт тамошним сотрудникам обиден. Так что помогать вам будут не только по приказу, но и по зову сердца.

– Помогут, естественно, – сказал я сдержанно. – А не может так случиться, что полковник Переславцев просто поставит охрану к семьям, и ничего не сообщит разыскиваемым? Просто потому, что не знает, где они находятся.

– Это уже разрушает всю вашу версию. Я думаю, что процентов двадцать на такой вариант мы дать можем. Еще двадцать на то, что разыскиваемых сейчас нет в Москве и они отправятся в Грозный из какой‑то другой точки. Итого, сорок процентов за то, что они на вокзале или в аэропорту не появятся. А из оставшихся шестидесяти процентов тридцать следует сбросить на то, что они изменили внешность и их не сумеют узнать. Значит, на успех у нас остается только тридцать процентов. То есть занимаемся мы авантюрой.

– Почему авантюрой? – не понял я.

– Потому что авантюра, товарищ подполковник, это предприятие, имеющее меньше половины шансов на успех, – говорил он со мной, как с ребенком. И мне приходилось ради дела терпеть. – Тем не менее, мы занимаемся и на что‑то надеемся.

– Нам и остается только надеяться, поскольку системы поиска преступников в нашей стране работают из рук вон плохо, – не удержался я, и ответил ему на высокомерность ответным уколом.