Около кота - [3]

За домом разные постройки, только про них после, их я поначалу не особо и разглядел.

Вошли мы, значит – ну, то есть постучал Халти в ворота… а ворота, кстати, тоже подстать парадной двери – мощные, из толстых брёвен, да медными листами обитые. Изнутри лязгнуло – вынули засов.

Открыл слуга – мальчишка на вид меня слегка помладше. Одет как Халти – полотняная рубаха, полотняные штаны, только башмаков нет, босой. На вид не особо крепкий, в кости тонок, волосы посветлее моих, лицо загорелое, и руки тоже, глаза серые, уши чуть оттопырены, и левое ухо побольше правого самую малость. Поклонился он господину, а тот и говорит:

– Вот, Алай, новый слуга у нас. Звать Гиларом. Возьми его и устрой. Да смотри, – улыбнулся, – не обижай, он и так судьбой обиженный.

Вот честно скажу: трудно мне было не ухмыльнуться. Хотя, как посмотреть. Ведь лекарь-то не солгал!

Перво-наперво Алай отвёл меня в баню. Баня на заднем дворе располагалась, и натоплена была, точно ждали меня. Ну, понятное дело, не меня, а для кого-то растопили, да вот и сгодилось. Хорошая баня, просторная, и дым в трубу уходит, а не в дверь полуоткрытую, так что угару никакого. А в общем, ничего шибко интересного. Кусок скользкого серого мыла мне дали и мочалку. Смыл я с себя грязь и кровь, облился, как полагается, тремя водами, а как вышел в предбанник – там уже новая моя одёжа лежала. Полотняная рубаха с широким разрезом у горла, полотняные штаны – и, главное, совсем мне впору, ничего подгонять не пришлось.

– Башмаки дадут, если в город выходить придётся, – пояснил случившийся тут Алай. – Только это не скоро. Новичков тут поначалу домашней работой загружают.

– А что, – спросил я, одевшись, – часто разве господин новых слуг нанимает?

– Ну, часто не часто, – поразмыслил Алай, – а бывает. Я тут полтора года, а при мне уже двоих взяли, Хайтару и Дамиля.

Я аж присвистнул от такого известия.

– А много ль всего у него людей?

– Да не так чтобы много, – разъяснил Алай. – Вот гляди, старшой над нами – Тангиль, ему ко дню Зимнего Солнца восемнадцать стукнет. Он ещё кроме того, что старшой, лошадьми занимается. У господина-то коней четверо – Ласточка, Прыткий, Искра, Уголь. Потом Халти – господин его своим учеником сделал, всякой лекарской науке наставляет. Затем Амихи с Гайяном, это братья, они у нас кухней заправляют. Хасинайи – та за свиньями ухаживает и за птицей всякой, стирает и чинит одежу. У нас тут и куры, и гуси, и утки. Птицы её любят, а так – придурковатая она малость. Хайтару – тот на всякую чёрную работу надобен, Дамиль – он у господина в комнатном услужении, тихий парнишка. Я к огородному и садовому делу приставлен, а уж куда тебя господин определит, то ему виднее. Но сдается мне, что поначалу будешь Хайтару помогать.

– Слышь, Алай, – тут же спросил я, – а как тут со жратвой?

– Со жратвой тут отменно, – усмехнулся мой сопровождающий, – кормят сытно. Не разносолами господскими, ясное дело, но нам завидуют слуги из многих домов. Тебе раньше-то в услужении где быть приходилось?

– Да так, немножко, – кивнул я, вспомнив трактир.

– Ну вот, значит, понимаешь, что такое над каждой коркой трястись и как рёбра выпирают с голодухи, – наставительно сказал Алай. – А тут не так.

– Я неделю почти не жрамши, – снова поведал я правду, – нельзя ль чего пожевать, а?

Ну а что ещё мне надо было спрашивать? Что ещё может спросить бродяжка, взятый из милости в богатый дом?

– Обеда дождись, – сухо возразил Алай. – Уже скоро. И смотри, не вздумай чего на кухне стащить.

– Выдерут? – понимающе спросил я.

– Не, – Алай ухмыльнулся, – господин на такую мелочь отвлекаться не станет. А вот старшой пинков надаёт, да и повара добавят, они здоровые, сильные.

Ну, тут всё как обычно.

– Слышь, – только сейчас решил я спросить, – я вот чего не пойму. Если господин новых слуг нанимает, то куда старых девает?

Внимательно я глядел на Алая, но не в упор, конечно. Так, осторожно скользнуть взглядом – и в сторонку, но главное, чтобы успеть зацепить.

– Ну… – протянул Алай, – той зимой, к примеру, прежнему старшому, Ханимари, восемнадцать исполнилось, и господин дал ему денег и письмо в Алагралайю, к своему аптекарю знакомому, чтобы тот, значит, взял его в подмастерья, коли Ханимари по аптекарской части пойти надумает. А нет – так найдёт себе применение. Голова на плечах есть, и плечи крепкие, и деньжата на первое время будут… А на будущую зиму Тангиль так же уйдёт, и Халти старшим станет. Но бывает и по-другому… Вот до тебя был у нас такой пацан, Хосси, так он недавно вздумал обокрасть господина, в кабинет его ночью залез…

Вот, значит, подумал я тогда, почему у аптекаря освободилось местечко… Повезло же мне, что никто не опередил. Хотя, братья, вы же понимаете, что такие везения должны быть тщательно подготовлены. Да, понимаю, понимаю! Не я один готовил, были и другие глаза да уши. А всё ж таки не полезь этот злосчастный Хосси куда не след – я бы долго ещё рядом ошивался, ища повод.

– И что? – спросил я с замиранием, почти не притворяясь. – Наказали?

– Если бы! – скривился Алай. – Господин ему вообще слова не сказал, а только на другой день приехала телега, парой быков запряжённая, а на телеге – трое здоровых таких дядек, по виду вроде не селяне, а приказчики купецкие. Посадили Хосси на телегу, ноги ему верёвкой спутали, чтобы утечь не вздумал, и уехала телега за ворота. Вот. А ещё перед Дамилем был Асараби, его тоже увезли, только вот за что, неведомо. Такой тихий пацан был, зашуганный совсем, слова не проронит. А вот чем-то всё же не угодил.