Около Царской семьи - [19]

Ровно в 4 часа утра 13 (26) апреля подали обывательских лошадей. Из них только одна подвода была пароконная и получше, остальные же были одноконные. Стали усаживаться. Государыня и Мария Николаевна сели в пароконную подводу, в которую принесли соломы и подушки и покрыли ковром. Императрица хотела пригласить к себе в повозку и Государя, который сидел уже в отдельной повозке. Я доложил о желании Императрицы Государю, но Яковлев, сидевший рядом с Государем, воспротивился, сказав:

– Нам и здесь хорошо.

Несмотря на холодную погоду, Государь был одет легко. Яковлев спросил:

– Разве вы так и поедете?

– Да, мне тепло, – ответил Государь.

– Это невозможно, – сказал Яковлев, соскочил с повозки, вбежал в подъезд, снял с вешалки пальто и положил его в тележку.

– Если сейчас не нужно, то пригодится в дороге, – сказал он.

Государь простился со мною. Мы поцеловались, и он сказал мне:

– Надеюсь, до скорого свидания.

Государыня, подав для поцелуя руку, сказала:

– Берегите Алексея!

Уехали… Стало скучно, как будто при потере. Прежде в доме было некоторое оживление, теперь же мертвая тишина и уныние.

Тотчас же по отъезде на смену стрелкам и Кобылинскому явилась большевистская охрана под предводительством комиссара Родионова и Хохрякова, людей грубых. Охрана состояла почти всецело из нерусских. Родионов целыми днями сидел в дежурной комнате, с ног до головы вооруженный. Никого из живущих в доме никуда не выпускали, введя совершенно тюремный режим. Хохряков вместе с доктором Деревенько посещал больного Алексея Николаевича.

Однажды Родионов пришел ко мне с таким заявлением:

– Скажите барышням, чтобы они ночью не затворяли дверь спальной.

Я отвечал:

– Этого сделать никак нельзя.

– Я вас прошу так сделать.

– Сделатьэто никак нельзя: ведь ваши солдаты будут ходить мимо открытых дверей комнаты, в которой спят барышни.

– Мои солдаты ходить не будут мимо открытых дверей. Но если не исполните моего требования, есть полномочие расстреливать на месте. – Родионов вынул револьвер. – Я поставлю часового у дверей спальни.

– Но это же безбожно.

– Это мое дело.

Часовой поставлен не был, но двери спальни великих княжен пришлось по ночам оставлять открытыми настежь.

Когда наследникстал чувствовать себя лучше и начал вставать с постели, начали приготовляться к переезду в Екатеринбург. Оттуда письма и прямым путем доставленные известия не получались.

Когда постепенно начали укладывать вещи, Родионов неоднократно обращался к генералу Татищеву, уверяя, что знает его. Родионов настаивал, чтобы вещи Татищева были особо отмечены (визитными карточками). Для чего это ему было надо, понять мы не могли. Его поведение очень беспокоило Татищева. Как вспоминала баронесса Буксгевден, она встречала ранее Родионова: он служил в жандармах в Вержболове.

В 12 часов дня 7 (20) мая подали для наследника экипаж. Все остальные дошли до пристани пешком. Возле пристани стоял пароход «Русь», на который мы и перешли. Грузили на пароход из губернаторского дома вещи не только Царской семьи и наши, но и казенную обстановку. Видя это, наследник сказал Родионову:

– Зачем вы берете эти вещи? Они не наши, а чужие.

– Раз нет хозяина, все будет наше, – отвечал тот. В два часа дня пароход отчалил от пристани и пошел на Тюмень. Во время пути солдаты вели себя крайне недисциплинированно: стреляли с парохода птиц и просто – куда пало. Стреляли не только из ружей, но и из пулеметов. Родионов распорядился закрыть на ночь наследника в каюте вместе с Нагорным. Великих княжон оставил в покое. Нагорный резко противоречил Родионову, спорил с ним.

В Тюллень прибыли 8 (21) мая в 8 часов утра. Здесь пересели в поезд. В вагон 2 класса поместили наследника, великих княжон, генерала Татищева, доктора Деревенько, графиню Гендрикову, госпожу Шнейдер, Нагорного и комнатную девушку Эрсберг. Всех остальных посадили в вагон 4 класса. Здесь, кроме меня, находились: Жильяр, Гиббс, баронесса Буксгевден, Тяглева[57], повар Харитонов[58], мальчик Седнев и другие. Поездка по железной дороге прошла благополучно.

В Екатеринбург приехали поздно, около полуночи. Поезд поставили на запасный путь, довольно далеко от вокзала. Возле вагонов установили вооруженную охрану. Ночь мы провели в вагонах. Было холодно, моросило. Все мы продрогли.

Глава 15

В Екатеринбурге

Поутру приехали комиссары: двое прежних – Хохряков[59] и Родионов[60] и новый – Белобородов[61].

Вошли в вагон 2 класса и предложили в нем находящимся пересесть в извощичьи экипажи.

Из вагона появился сначала Нагорный, помогая выйти наследнику, затем-великие княжны. Нагорный, посадив наследника в пролетку, вернулся к вагону и хотел помочь великим княжнам нести вещи. Сделать это ему не дали. Все члены Царской семьи вместе с комиссарами разместились в экипажах и поехали в Ипатьевский дом. Через полчаса вместе с теми же извозчиками возвратились к поезду комиссары. Комиссар Родионов подошел к вагонам и сказал:

– Волков здесь?

– Здесь, – ответил я.

– Выходите, сейчас поедем.

Я вышел, взяв с собою чемодан и большую банку варенья, но мне сказали, чтобы я банку оставил, так как ее привезут мне после (банки этой я так и не получил). Из вагонов вышли также: генерал Татищев, графиня Гендрикова, госпожа Шнейдер, повар Харитонов и мальчик Седнев. Посадили нас в экипажи, довезли до какого-то дома. Дом этот был обнесен высоким забором. Это обстоятельство навело меня на мысль о том, что здесь заключена Царская семья. Я ехал в переднем экипаже, один. Подъехали к дому, чего-то ожидаем. Никто из него не выходит и не приглашает сходить. Высадили только Харитонова и Седнева. Всех остальных повезли куда-то дальше.