Около Царской семьи - [15]

Через некоторое время приехал А.И. Гучков. Прошелся по дворцу и мимо комнат Императрицы, где собрались многие дворцовые служащие, в числе которых был и я. Один из сопровождавших Гучкова офицеров, явно нетрезвый, обратясь к нам, сказал:

– Вы наши враги, а мы ваши враги. Вы продажны.

Я отвечал ему.

– Вы ошибаетесь в нашем благородстве, милостивый государь.

Гучков даже не повернулся и сделал вид, что не заметил выходки пьяного прапорщика.

Были получены достоверные известия, что Государь в дороге и что скоро он прибудет во дворец.

Спустя неделю после первого посещения Корнилова приехал Государь. Произошло это 10 марта.

Около 10 часов утра собрались во дворце и нестройно встали в вестибюле какие-то офицеры. Дежурный по караулу офицер вышел наружу. Через некоторое время от железнодорожного павильона подъехал автомобиль Государя. Ворота были закрыты и дежурный офицер крикнул:

– Открыть ворота бывшему Царю!

Ворота открылись, автомобиль подъехал ко дворцу. Из автомобиля вышли Государь и князь Долгоруков[47](генерал-адъютант Свиты).

Когда Государь проходил мимо собравшихся в вестибюле офицеров, никто его не приветствовал. Первый сделал это Государь. Только тогда все отдали ему привет.

Государь прошел к Императрице. Свидание не было печальным. Как у Государя, так и у Императрицы, на лице была радостная улыбка. Они поцеловались и тотчас же пошли наверх к детям.

Скоро Государь вернулся назад и приказал мне узнать, приехали ли во дворец прибывшие с ним из Ставки герцог Лейхтенбергский[48], Нарышкин[49] и Мордвинов[50]. От графа Бенкендорфа я узнал, что они «не приехали и не приедут». (Все трое, как только сошли с поезда, отправились по домам). Я доложил Государю, точно передав слова графа Бенкендорфа.

– Бог с ними, – был ответ Царя.

До приезда Государя охрану дворца нес Сводно-Гвардейский полк. Как только приехал Государь, сводно-гвардейцы были заменены гвардейскими стрелками. В первый же день солдаты новой охраны убили в парке двух оленей. Возможно, что это произошло случайно, без всякого злого умысла.

В течение некоторого времени никто из членов правительства не заезжал во дворец. Первым приехал Керенский[51], небрежно одетый, в куртке. Об его приезде доложили Государю. Государь приказал пригласить к себе Керенского. У Государя Керенский пробыл недолго. Государь представил его Императрице.

Керенского ожидали хотевшие его видеть служащие дворца. Один из них обратился к Керенскому со следующим:

– Александр Фёдорович, мы обращаемся к вам с просьбой об урегулировании квартирного вопроса: у одних из нас квартиры очень тесны, между тем как у других чересчур просторны.

– Хорошо, все устрою. До свиданья, – сказал Керенский и тотчас уехал. По-видимому, он чувствовал себя не вполне уверенно и казался смущенным…

Вышел Государь и обратился ко мне:

– Знаешь, кто это был?

– Керенский.

– Знаешь, как он ко мне обращался: то Ваше Величество, то Николай Александрович. И все время был нервен.

Письма и газеты доставлялись во дворец через коменданта Коцебу весьма аккуратно. Стал довольно часто наезжать Керенский. В последующие посещения он держал себя увереннее, чем в первый раз. И Государь стал отзываться о нем лучше. К поезду Керенского подавали царский автомобиль, украшенный цветами. Автомобилем управлял шофер Государя.

В течение всего времени пребывания Государя в Царском Селе Керенский во внутреннюю жизнь дворца не вмешивался и был весьма выдержан и корректен.

Был проект переезда Царской семьи в Ливадию, но он остался невыполненным. Однажды Керенский сообщил Государю, что есть возможность отъезда в Англию и просил быть наготове. Не удался и этот план.

Зашевелились большевики. От них исходили угрозы перевести Царскую семью в Петропавловскую крепость. Узнали об этой угрозе и мы все. Вскоре неожиданно приехал Керенский, которого принял Государь. Пробыв короткое время у Государя, Керенский попросил приема у Императрицы. Мы все ожидали, что он объявит о переводе в Петропавловскую крепость. Из комнат Государыни был слышен громкий, казалось, возбужденный, разговор. Но оказалось, что наша тревога была лишена оснований. Государыня после рассказывала, что Керенский шутил, балагурил, смеялся и что все слухи о переводе в Петропавловку вздорны. Впрочем, Керенский обратился к Царской чете с просьбой по возможности проводить время раздельно, так как на этом настаивает совет рабочих и солдатских депутатов.

Приезжал однажды кто-то в форме полковника удостовериться, что Государь присутствует во дворце, а не уехал. Посетителя допустили лишь в коридоры дворца и дали увидеть Государя, проходившего в отдалении. Этим он удовлетворился и уехал.

29 июня был именинником великий князь Павел Александрович. В это время я был в отпуску, у семьи, в Царском. Попросил у полковника Кобылинского разрешения съездить в Петроград. Когда я прощался с Царской семьёй, то Государь и Государыня просили меня поздравить великого князя.

Я был у великого князя и передал поздравления. Великий князь много меня расспрашивал о жизни Царской семьи. Я в свою очередь спросил великого князя, угрожает ли какая-нибудь опасность. Павел Александрович передал мне мнение бывшего у него коменданта Коровиченко