Око волка - [44]

Джон тоже встал.

– А почему именно ты?

– Я лучший из выводка, работал с твоей группой в Мэне. А здесь меня никто не знает. Не знают, на что способен.

– А ты знал, на что способны они.

– Да, у меня были подробные досье на каждого работающего в Управлении мифа. Я знал, что от них ждать, и знал, как отвечать на вопросы.

– Царев догадался?

– Почти сразу.

Наставник тяжело вздохнул.

– Что ж, все это многое объясняет, – пробормотал он. – Пойдем, надо отвезти дикого. – Он подошел к выходу из квартиры. – Я воздухом подышу, справишься тут?

Эд кивнул и достал серебряные наручники. Когда он надел их на дикаря, руки того пригвоздило к полу. Эд сходил в кабинет, забрать неизвестную книгу, потом вернулся и поднял пленного на ноги. Джон неплохо его отделал: левый глаз совсем заплыл, не хватало нескольких зубов, нос всмятку. Но на ногах парень держался. Он посмотрел целым глазом на Эда и… улыбнулся. Его взгляд стал ясным, будто радостным от вида Эда. Детектив взял его под руку, и повел на улицу.

Джон, сидел в машине и курил. Эд посадил парня на заднее сиденье, а сам сел на переднее. Совсем рассвело, появились первые прохожие, редкие машины. Эд ощупал шишку на лбу, потом посмотрел на задумчивого Джона и повернулся к дикарю.

– Ты как там?

– Хорошо, – ответил тот. Странно, у него даже голос изменился, стал ровнее. – Голова чистая, как хрусталь. Только наручники давят.

– Они из серебра. Для диких волков серебро невыносимо, потому и давят.

– Так я дикий волк, – его губы тронула легкая улыбка. – Хорошо, что есть хоть кто-то знающий.

– Ты и сам неплохо разобрался, – проворчал Джон. – Мы нашли твои записки.

– Да толку с них, – вздохнул дикарь. – Читал, выписывал, столько денег выкинул, а ни в одной книге не писали, как это на самом деле. Я был словно во сне… Кошмар.

– А зачем вообще в это влез? – спросил Эд.

– Вы сами сказали – хотел бессмертия. Когда-то давно попалась мне в руки книга, старая, рукописная…

– Эта? – достал Эд книгу. Джон покосился на нее, но ничего не сказал.

– Да. Из нее и вычитал всякое. Заинтересовался, начал искать еще. А потом как помешался. Читал и читал, и выписывал. В какой-то момент начал думать о бессмертии. Прямо бредить. Дальше… сам себя проклял… – Парень совсем поник. – Затем как в тумане. Ужасы снились, гадость всякая.

– И что снилось?

– Будто я в лесу бегаю, и сыро как-то, жарко. И звуков всяких полно. Я нападал на людей… и вот словно в другом лесу, и напали уже на меня, но я сбежал… – Он замолчал.

– Что потом?

– Потом совсем какой-то бред. После того, как на меня напали, Луна будто пропала, а на ее месте – огромный такой глаз, желтый. И на меня смотрит. Вой услышал, будто этот глаз зовет охотиться. А дальше добрался до дома, несколько дней жил так, покупал мясо на рынке. И вот вы пришли.

Эд отвернулся и впал в задумчивость. Остаток пути ехали молча.

Четверо мужчин сидели в полутемной келье, устроившись кому как удобно. Изредка кто-то из них молча разливал водку по рюмкам. Пили не чокаясь. Все четверо погрузились в свои мысли, анализируя, планируя, представляя. Часто поминаемая при Эде русская водка оказалась далеко не таким губительным и ужасным пойлом, каким он ее себе представлял. Мягкая, чистая, словно родниковая вода прошлась по пищеводу и ударила в голову приятным хмельцом. После второй, Царев протянул волку соленой огурчик и подмигнул. Не сказать, чтобы Эд не мог дотянуться до стола с закуской, но примирительный жест его порадовал.

Эдвард уставился на карту России, что висела прямо над креслами, где развалились Царев и Джон, и думал, как будет везти дикаря в Штаты. Потом он вернется к себе в Мэн и будет пить без продыху неделю, и не эту отличную водку, а какой-нибудь паршивый джин в местном баре. Он думал, как его затаскают на допросы, прогонят на детекторе лжи, как колдуны-солиманты начнут навивать сны, ломать сознание, чтобы он сказал правду. Почему вернулся Джон? Почему дикарь жив? Что произошло в Саратове? С кем виделся Эд? Что ему стало известно в России? Расспрашивать будут долго и с пристрастием. Но он справится, расскажет им много интересных историй и ни капли правды. В их плане с самого начала затесалось много «если». Если это окажется волк, если его найдут, если Джон сорвется, если волк не выживет – подобный план должен был исполнять или очень ловкий агент, или очень удачливый. Видимо, Эд оказался достаточно ловок, чтобы сдержать полоумный гнев Джона до поры, и будь он больше привязан к Управлению, то не было бы всех «если». Старый волк опасен для них. Он опасен из-за своего возраста, своей силы, опыта. Своеволия. Насколько бы хорош ни был детектив, если он срывается с поводка, то становится огромной проблемой для Управления. А поводок Джона трещал на последних ниточках.

– Увезете этого олуха к себе? – голос Царева словно выстрелил в тишине.

– Вам он здесь без надобности, – ответил Джон устало. Он словно провалился в глубокое кресло.

Царев только вздохнул.

– И все? Никаких возражений? – прищурился на него Дураков.

– Да делайте, что хотите. Мне теперь по боку.

– У нас лучше устроены суды над таким как он, – пробормотал Джон. – И резервации имеются. У вас тут нет условий…