Око силы. Первая трилогия. 1920-1921 годы - [14]

– Ни с места, – выдохнул Косухин. – Не двигаться, чердынь-калуга, а то всех положу, контра! Руки поднять! Эй ты, в очках!

– Простите, вы мне? – с нотками возмущения поинтересовался тщедушный тип.

– Вам, вам! – усмехнулся Степа. – А ну-ка дуй в переднюю и отворяй дверь! И смотри: чуть что – стреляю!

Вскоре в комнату уже входил стороживший на лестнице дружинник, а еще через минуту был открыт черный ход, и вся маленькая Степина армия оказалась в сборе.

– Выкладывай оружие! – распорядился Косухин. – Да живо, контра, пошевеливайся!

У офицеров нашлись два револьвера и кортик. У тщедушного, как и думал Степа, оружия не обнаружилось.

– Ну и хорошо, – резюмировал Косухин. – Граждане, вы арестованы, как подозрительный элемент. Прошу документы.

– Так вы ЧК? – удивился один из офицеров.

– А кто же еще? – в свою очередь поразился людской непонятливости Степа. – Вы что, Красный Крест ждали?

– Мы думали, вы бандиты, – пояснила контра. – А, впрочем, разницы не вижу… Вот наши документы. Никакого отношения к хозяевам ни я, ни мой товарищ не имеем. Мы просто постучались, и нас приютили…

У задержанных оказались офицерские книжки; один был капитаном, второй – подполковником.

– Ну, а ты что, тоже постучался? – поинтересовался Косухин у тщедушного юноши в очках.

– Как вы смеете говорить со мной таким тоном! – возмутился тот. – Извольте говорить мне «вы»!

Степа хотел было разобраться с наглым буржуем, но затем решил, что препирательство с таким типом ниже его революционного достоинства.

– Прошу предъявить документы, – предложил он. – И побыстрее, пожалуйста!..

У очкастого типа обнаружилась большая бумага с печатями, из которой явствовало, что задержанный является студентом Петербургского университета. Фамилия там тоже была, но Степа ее не запомнил.

– Собирайтесь, – велел он арестованным. – А я покуда комнаты осмотрю.

При этих словах тот один из офицеров переглянулся со студентом, и Степа понял, что дело тут нечисто.

– Кто еще есть в квартире? – поинтересовался он.

– Здесь племянница хозяина, – начал офицер. – Видите ли…

– Значит, племянница, – перебил его Степа тоном, не обещавшим неизвестной ему племяннице ничего доброго, но тут дверь, ведущая в соседнюю комнату, отворилась – и Косухин умолк.

На пороге стояла девушка в длинном, не по росту, платье, концы которого волочились по полу. На голову была накинута огромная малиновая шаль, в руке же она держала большую бумажную розу.

– У нас гости, господа! – радостно воскликнула она. – Гости! Среди ночи! Это так романтично! Позвольте, я подарю вам эту розу…

Девушка подбежала к Степе и протянула ему бумажный цветок.

– Простите, – попытался вставить слово пораженный Косухин, но та, не слушая его, мгновенно пристроила розу на Степин полушубок.

– Кто вы, рыцарь, пришедший из тьмы? – вопросила она.

– Мы из ЧК, барышня, – пояснил один из дружинников.

– «Чека»? – воскликнула девушка. – А что такое – «чека»? В этом слове столько тайны!..

С этими словами она положила руку на плечо Косухину, отчего тот почувствовал себя крайне неловко.

– Она чего, не в себе? – негромко поинтересовался он.

– Вы же видите! – пожал плечами один из офицеров.

Между тем девушка удивленно посмотрела на Степу, рот ее округлился и она произнесла нечто среднее между «о» и «а».

– Так вы… – прошептала она, – вы пришли из-за Шера? Вы нашли его? Скажи мне правду, вы нашли его?

– Вы о чем? – Степа огляделся по сторонам, рассчитывая увидеть поблизости неизвестного ему Шера.

– Это кот, – сообщил другой офицер. – У нее был кот… Во всяком случае, ей так кажется.

– Вы не нашли его, моего Шера! – с отчаянием воскликнула девушка. – О, мой Шер! Неужели вы не можете ничего сделать? Его так легко узнать – это мраморный табби, у него такая умная мордочка!..

– Пошли, – вздохнул Степа. – Поищем вашего кота, барышня…

– Ну ты молодец, товарищ Косухин! – заявил довольный ночным походом Чудов. – Знатных лещей наловил! А чего девку не привел?

– Так она же больная! – удивился Степа. – Да и куда она из квартиры денется?

– Ну-ну, – заметил Пров Самсонович. – Я на твоем месте и ее захватил бы… Правило наше такое – брать всех, а там и разбираться. Ну ладно, завтра еще адресов подкину. Почистим пролетарский Иркутск от буржуйской нечисти!

– Мелочь это, – снисходительно хмыкнул Степа. – Вот если б Федоровича, вражину, за жабры взять!..

Впрочем, «вражина»-Федорович мог пока что чувствовать себя в полной безопасности. Более того, именно глава Политцентра изрядно нарушил планы Прова Самсоновича относительно Степы. На следующее же утро невыспавшийся Косухин был направлен на позиции западнее Иркутска, чтобы подготовить их к неизбежным боям – каппелевцы приближались к городу. Целый день Степа руководил рытьем окопов, пристреливал пулеметные точки и готовил минирование большого железнодорожного моста. Приехавший к вечеру на осмотр позиций Федорович остался доволен и предложил Косухину возглавить этот оборонительный участок. При этом вражина-эсер сделал кислое лицо, заметив, что его достойный союзник-большевик товарищ Чудов слишком увлекся ловлей гимназисток в ночном Иркутске.

Степа хотел было прочитать недоумковатому эсеру лекцию о значении ВЧК, карающего меча революции, но сдержался. По молодости – или по отмеченной Провом Самсоновичем политической наивности – Косухин все же предпочитал сходиться с врагами лицом к лицу. Образ несчастной девушки в малиновой шали, трогательно просившей его, представителя железной когорты большевиков, найти пропавшего кота, не выходил из головы.