Око Гора - [121]

– Мери, просто снова вставай, – сказала ей Асет, которая находилась где-то поблизости, но была скрыта от меня рядом кустов. – Тули тебе поможет. – Бедный старина Тули тыкался носом в бедро Мери, пока она не наклонилась вперед и не подняла зад вверх, потом схватила пса за ухо, чтобы выпрямиться и обрести равновесие. Он все еще ходит за малышкой по пятам – сначала, когда она ползала, теперь, когда ходит, – хотя суставы у него уже болят от старости.

– Ты настолько беспомощен, что будешь стоять и ждать того, что может никогда и не произойти? – спросила Асет. Я подумал, что это она мне говорит, и направился к затененной беседке, где она часто проводит время, но остановился, услышав ответ Сенмута:

– А что еще я могу сделать? Она испробовала все, что предложил Тенра, но все никак не зачнет, и Хикнефер даже жалуется, что она слишком требовательна. Теперь он чаще спит с какой-нибудь другой женщиной из гарема.

С тех пор, как Небет вернулась в Уасет, Сенмут вечно недоволен, все его раздражают, и коллеги в Пер-Анхе устали от его непредсказуемого настроения. Но я знаю, каково это – хотеть одну-единственную женщину, так что я могу его лишь пожалеть.

– Я не хочу больше откладывать письмо к Небет, – сказала Асет юноше, – а она особенно интересовалась новостями о тебе.

– В самом деле? – Он протянул эти слова, наслаждаясь их вкусом.

– А хоть какая-нибудь из жен твоего брата ждет ребенка? – Наверное, Сенмут покачал головой, ибо она пробормотала: – Тогда дело в нем, а не в ней. Ты не можешь помочь брату?

– Я? Как?

– Ляг с ней сам. У ребенка все равно будет кровь твоего отца. Думаю, тебе все равно, что за женщина, учитывая, как ты проводишь ночи. Или тебе уже нужно больше одной?

– А что ты знаешь о том, как я провожу ночи? – прошептал он, скорее смутившись, нежели разозлившись.

– Да все в Анибе это знают, – ответила Асет. – Ты же не считаешь, что женщина, спящая со следующим царем Анибы, не расскажет об этом друзьям? Или ты не думаешь об этом?

– Ты не скажешь Небет?

– Брат, моему ка не нравится, что приходится между вами выбирать. – Тут я осознал, что шпионю за собственной женой, но прежде чем смог со стыдом удалиться, наша дочь повалилась вперед и ударилась носом о жесткую землю. Она так закричала, что мы все бросились к ней.

Только потом, рассказывая мне о визите Сенмута, Асет сообщила, что он приказал побелить стены своей большой комнаты, готовясь к следующему визиту Небет. Кажется, юноша просто поражен картиной, которую она нарисовала в комнате Мери – ураган в пустыне со всякими духами, кувыркающимися в летящем песке, – и теперь он хочет, чтобы Небет заполнила и его жилище изображениями реки, холмов и неспокойных дюн, которые нас окружают. По мнению Сенмута, то, как мы воспринимаем, определяет то, что мы воспринимаем, но я решил воспользоваться случаем и спросить, не известен ли Асет источник уникального восприятия Небет.

– Было время, – ответила она, – когда Небет не позволяла себе засыпать, боясь, что злые духи, живущие под веками, могут похитить ночью ее ка.

– Мена мне этого не рассказывал.

– Не думаю, что он об этом знает. Вот Шери – да. Поэтому Мена начал брать ее с собой, когда шел к тебе. Помнишь? – Я кивнул. – К тому времени Небет отказывалась даже говорить об этом, боясь, что демоны лишат ее дара речи. Я пыталась делать вид, что не замечаю, как она напугана, и старалась рисовать картинки побыстрее, все время рассказывая о том, как мой ка направляет мои глаза, чтобы видеть, чем занимаются персонажи на рисунках, а потом разговаривает, направляя руки. – Асет дотронулась до моей щеки. – Это ты научил меня. – Одного ее касания всегда было достаточно, чтобы мое тело ожило и ушли все остальные мысли, и сегодня было так же.

Хотя когда я вспоминаю об этом сейчас, меня беспокоит не то, что сказала Асет, а то, чего она не сказала. Я так и не заговорил с ней о том, зачем ей все эти истории в свитках. Хотя, если бы не они, Асет не стала бы моей женой. Так что кто я такой, чтобы спрашивать, чем руководствуются боги, управляя нашей судьбой?

День 3-й, второй месяц засухи

Я встал рано и работал за столом, и вдруг услышал крик Асет. Я побежал сперва в детскую, потом в нашу спальню, и обнаружил, что она сидит на полу, а по ее щекам текут слезы. Она прижимала к груди Тули, качая его безжизненное тело, моля богов позволить ему остаться.

Я положил руку жене на плечо, она посмотрела на меня, и я заметил загнанный взгляд, который видел лишь однажды – в ту ночь, когда ее любимая Анхес погибла от рук ее матери. Их общей матери.

– К-когда я встала с лежанки, Тули не открыл глаза, т-так что я хотела сказать ему, что я… – Она набрала воздуха. – Он б-был уже холодным.

– В последние месяцы у него сильно болели суставы, – прошептал я, стараясь утешить ее. – Шестнадцать лет – это очень много для собаки.

– Но это так непохоже на Тули, он ушел, даже не разбудив меня… даже не попрощавшись. – В ее голосе слышалось столько боли, что меня обуял ледяной ужас: я испугался, что это страшное отчаяние захватит ее навсегда. Несомненно, Тули любил хозяйку больше жизни, и она раскрывала ему все секреты своего сердца, причем некоторые таила даже от меня. Асет стала бы отрицать это, но пес знал ее лучше, чем она сама.