Око богов Cевера - [92]

* * *

Прошло два дня после открытия Врат. Ворчун и Видов держали совет у башни, время было обеденным.

— Уезжать в Цитадель? Что посоветуете? Теперь я не нужен в экспедиции. С этим обозом приехали разнорабочие. Меня заменят. — он только что принёс два мотка кабелей.

— Бывший учитель не хочет узнать древнюю историю Древних? Прости за тавтологию. — Видов переключал ток на минимальную мощность.

— То что изучает Логунов, детские замки по сравнению с тем что мы видели с Кудасовым. Пять подземных этажей. Логунов был бы потрясён и потерял бы дар речи. Кстати, капитан не рассказал Логунову о наших приключениях. — Ворчун сел на кабеля брошенные у стены.

— Кудасов сообщит в службу о «Плохих Спящих». Пяти этажах чудес. Красных призраках и призрачной страже центра. Всё передаст. Это его работа. И вы в его отчёте будете играть главную роль. Куб, перстень, открытие Врат для Древних, общение со стражей центра. Это он ещё не знает о хрустальном Лабиринте где-то на Безымянных островах. После этого отчёта за вас возьмутся вплотную. Вам просто везло, как новичку в казино. Возможно вот с этим обозом, что сегодня уходит он отправил отчёт. Через неделю по вашей персоне вынесут решение. Ещё через неделю, две, как пойдёт попутный обоз в сторону поста Залив, капитан получит письменные указания. — Видов раскурил трубку.

— Значит моей свободе передвижения на севере придёт конец? Три недели свободы. — задумчиво крутил в руках свой нож Ворчун.

— Да. — просто подтвердил шаман.

— Седой! Как думаешь, что мне делать дальше? Ехать сейчас в Цитадель. Меня там всё равно не выпустят из города. Остаться здесь, но зачем? У тебя есть мысли? — рассказал другу о разговоре с шаманом.

— Надо подумать. Озадачил ты меня. Давай до завтра отложим? — ответил носорог.

* * *

Хриплый устроился в палатке с завхозом экспедиции. Он был разнорабочий в экспедиции, принеси, подай. Его неграмотную голову поразил город. Настоящий город Древних! Он не верил что такое существует. Артефакты, если их найдёт Логунов, это для Ордена. Лично ему нужны драгоценности. Он внимательно слушал разговоры рабочих, находили ли драгоценности в домах. Отработал два дня, постепенно заводил знакомства. Призраки, волки, вожатые, бой у входа в подземелье, о всех последних события ему рассказали словоохотливые рабочие и охранники.

— Вожатые в подземелье были в золотых цепях, на шею поверх шкур одели. Зачем? Лохматый говорил что так они нечисть и призраков отгоняют. А цепи, камнями драгоценными украшены. Их было двадцать? Костя, ты там был. Сколько вожатых было? Двадцать? Ну, точно, двадцать. На шеях волков тоже украшения висели. Сходить посмотреть? Призракам золото и камни не нужны а мне бы пригодились! — рассказывал болтливый парень охранник.

Учёные не говорили лишнего, они жили в своих палатках. И что бы узнать крохи информации, Хриплому приходилось подслушивать у палаток, прячась в темноте. Человек Ордена пока не вышел на связь. Хриплый как только прибыл с обозом, сразу же одел на правую руку красную рабочую перчатку. На левой руке была обычная рабочая чёрная перчатка. Ни чего странного для стороннего наблюдателя, рабочий носит разные перчатки. Для человека Ордена это знак что приехал свой. Про золото вожатых и волков крепко засело у Хриплого в памяти.

* * *

Вечером Кудасов приготовил шашлык на троих. Ворчун только что вернулся из казармы поста. Он ходил в гости к старым друзьям. Михалыч сунул ему за пазуху бутылку своей медовухи. Он подходил к палаточному лагерю, прокручивая в голове разговор с носорогом.

— Выхода нет. Абсолютно. — огорчил его друг.

— Уедем в Цитадель. Буду жить в гостинице, давать показания службе. Нужно ситуацию разрубить. Расскажу всё. Стану им не нужен. Возьмут подписку о не разглашении государственной тайны. Уедем с Машей в Новосибирск. Думаю до весны всё утрясётся. — продумывал версии Ворчун.

— Можно и так. Даже именно так. Если только не сбежать на Безымянные острова. — размышлял носорог.

Проходя мимо палатки завхоза он услышал знакомый хриплый голос. Остановился вспоминая, где-то слышал этот хриплый голос. Где? Шагая между палаток вспоминал, мысль сверлила мозг. Если с вечера в голове крутится один куплет песенки он будет крутиться сутками.

— Шашлык готов! Помидорчики! Лучок порезан! Хлеб ломтями. Принёс? Вот она родимая! — Видов командовал маленьким застольем.

Ворчун подал бутылку медовухи шаману и присел к столику. Кудасов раздал всем шашлык на шампурах. Видов был из народа ачей, его от природы узкие глаза, признак северного народ, вообще превратились в щелки в предвкушении угощения. Он причмокнул губами.

— Не могу ждать! Начали! Какой аромат! Кудасов вы кудесник! — пробормотал он кусая ароматный шашлык с шампура, мясной сок брызнул на стол.

— Ночной разговор. Точно, ночной разговор. Зимовье Петровича, ночь, разговор, утро, щенок, Катя. Вот откуда я его знаю. И видел на перевале, перед спуском в долину, по дороге в Цитадели. — он замер с шампуром, аромат запечённого мяса привёл его в чувство.

— Где? Кто? — по привычки спросил Кудасов разливая медовуху в серебряные стаканчики.

— Голос. Хриплый голос сейчас услышал в палатке завхоза. — Ворчун рассказал о ночном разговоре.