Окно в природу 2003 - [39]

Инстинкт материнства, скажете вы. Верно. Но вот еще случай, уже с котом, а не с кошкой, и тут к месту будут слова «инстинкт родительский». Вот что пишет Н. Ф. Мясников из Белгорода: «Под наседкой вылупились цыплята. Мы их, беспомощных, мокрых, отсаживали в решето, поставленное в тепле на стол. И вдруг, когда вышли во двор, кот, услышавший жалобный писк, прыгнул на стол - и сразу же к решету. Мы обомлели, увидев торчащий из решета хвост, - кот-то был большой мастер ловить не только мышей, но и воробьев. Нет, катастрофы не произошло. Напротив, кот решил цыплят приголубить: лег в решете, и они сразу перестали пищать, согревшись под его теплым брюхом. Цыплят, спустя день, мы вернули наседке и, таким образом, не потеряли ни одного, а кот, продолжая охоту на воробьев, цыплят как бы вовсе не замечал».

А вот еще одно наблюдение Н. Ф. Мясникова: «Щенок у нас во дворе рос со странной привычкой гоняться за курами - схватит за крыло и водит по двору. Пытались воспитывать его ремнем - не помогло. А курам вдруг надоело беспардонное хулиганство. Однажды мы выбежали во двор, услышав жалобный визг щенка и ошалелое кудахтанье кур. Увидели мы уморительную картину: куры все сразу бежали на выручку приятельнице, которую пес, как уже не раз было, таскал по двору. Мы поняли: щенок получал по заслугам, но все-таки надо было его выручать. Раскидываем кур в стороны, а они продолжают клевать обидчика. Еле удалось ему от разъяренной «толпы» скрыться в будке. С того дня щенок не то что хулиганить, даже близко подходить к курам боялся».

Промежуточной зоной между городом, деревенским двором и дикой природой являются вкрапленные в лес дачные и садовые поселенья. Тут с человеком и домашними животными нередко соприкасается неукрощенная жизнь: подкормиться сюда прилетают снегири, свиристели, сороки, прибегают вечерами ежи, мыши, много любителей попастись на грядках земляники и разных других посадок, а некоторых из животных интересуют остатки пищи людей или какая-нибудь домашняя живность. Лиса, например, не преминет прищучить тут курицу, а волки по нынешней скудности корма охотятся на собак. Бывают при этом и романтические, запоминающиеся на всю жизнь встречи. Об одной из них пишет из Владивостока Полина Шваряк. «Возилась я на клубничной грядке возле своей «скворечни» за городом. И вдруг вижу на садовом столе какую-то странно крупную и несколько неуклюжую кошку. Она, спокойно оглядываясь, поедала с тарелок остатки обеда. Я позвала: «Кис-кис!..» Кошка, подняв морду, стала меня изучать, и тут я увидела на ушах ее кисточки. Рысь! Чувство удивления, радости и страха одновременно я испытала от этой встречи. Слегка испугана была и кошка. Она легко прыгнула со стола и, оглядываясь, направилась к дырке в заборе.

Приезжая за город, я теперь стала ждать гостью. И рысь пришла. Опять интересовалась едой. На этот раз я приготовила ей кусочки сырого мяса. Зверь оценил угощенье. За лето рысь приходила на мой участок, заметно взрослея, несколько раз. А осенью домик я заколотила и с нетерпением ожидала весны: придет моя рысь или нет? Пришла! Теперь это был уже взрослый, очень красивый зверь. Приходила рысь постоянно. Меня не страшилась, но панибратства не позволяла. Я всегда чувствовала расстояние, на которое можно приблизиться. Сама же рысь решалась зайти на веранду и там полежать, с любопытством все изучая большими зеленого цвета глазами. Два лета рысь жила где-то рядом с моей «фазендой», и в памяти у меня осталось ощущение сказки, в которой мы с рысью были понимающими друг друга друзьями».

И еще вести с «шести соток» загородной земли. Пишет Лариса Болл со Псковщины: «Прошлогоднее засушливое лето было бедствием для людей и зверей. В горящих лесах животным нечем было кормиться - ни ягод, ни живности, ни грибов, ни даже травы. Возвращаюсь однажды с собакой в сумерках с речки в свою «усадьбу» и вижу вдруг возле компостной кучи, куда я выливаю остатки еды, какой-то шевелящийся неопределенной формы силуэт. У собаки - шерсть дыбом, в ногах моих путается. Медведь? «Силуэт» разворачивается, и в трех шагах я вижу медвежью морду с лапшой на губах. Глядим друг на друга, и я чувствую, что могу подвергнуться приступу «медвежьей болезни». За полминуты мы с собакой одолели дорожку к крыльцу, и я захлопнула дверь. Через разбитое стекло слышала удаляющийся треск - медведь был напуган не меньше нашего.

На другой день я героически изучила оставленные зверем следы, рассказала о случившемся соседям. Меня успокоили: медведи уже давно ночами из-за реки приходят к помойкам. Каким же трудным было для зверей лето, если они решались так близко подходить к людям и что находили - отбросы!

Наблюдала я на реке за нашими садами и огородами, как медведица с двумя медвежатами охотилась в мелкой воде на вьюнов. Потом вся троица увлеченно стала что-то в воде давить и отправлять в рот. Потом узнала: ловили медведи ручейников (шитиков - по-псковски). Раздавят лапой домик из палочек и с червячком вместе - в рот. Наблюдала я, как медвежонок гонялся за бабочкой в мелколесье. Мать хватилась его и задала трепку старшему - пестуну. Тот бросился в лес и приволок малыша за загривок. Вот такие картинки подарило нам прошлогоднее лето...»