Окна Александра Освободителя - [12]

– Умная, да? Из будущего? Вот и подскажи как?

– И подскажу! Больше всего информации и власти внутри страны у КГБшников, НКВДшников и прочих ФСБшников. Ты уже читал моими глазами об НКВД?

– Было, про Берию читал.

– Вот, умница, начитанный мальчик, кто у вас сейчас местный Малюта Скуратов?

– Малюта?

– Ну, кто сейчас у вас главный местный НКВДшник, кто око государево? Кто стопы Царёвы лобызает, а на всех остальных отыгрывается?

– Теперь вопрос понял, хоть ты о нём и не права, не таков он. Это Бенкендорф, начальник 3-го отделения ЕИВ канцелярии.

– Вот, правильно, вспомнила, жандармы у вас. Ты как против того чтобы ориентацию сменить и надеть голубой мундир?

– Да я не против, сам думал, в перспективе, чтобы себя обезопасить поболе, а то очень мне ваши декабристы будущего не нравятся.

– Какая к чёрту перспектива, когда на моих подругах колье за 10000 баксов, а на мне все цацки тянут максимум на две штуки! Мною даже воры брезгуют, вон в «Страйке» один вор под видом мачо у подружки мобилу стащил в титановом корпусе с золотой оправой, а на меня даже не взглянул! Мне что, ждать твоих МММовских дивидендов до пенсии? Ставлю вопрос ребром товарищ Царевич, либо программные документы нашей сольной партии пишутся под мою диктовку, либо нет. Право второй подписи меня не устраивает, так что сам ищи своего Кольта вместе с Самюэлем!

Молчание моё было не долгим, не более трёх минут, всё же синие мундиры не любят, и нелюбовь окружающих дворец прихлебатыев вошла мне в кровь. Я и сам хотел надеть голубой мундир, но не сию же минуту! Но это стоит мессы, а благо отечества стоит чести. Я соглашусь и подпишу договор, не пожалев красных чернил из вен. Отступать некуда, Москва догорела, а, позади, была только Россия.

– Я согласен.

– Вот и прекрасно, я тебе не Алиса Селезнёва, но от имени светлого капиталистического завтра дам тебе аванс. Тебе нужен Кольт? Сам револьвер или Изобретатель?

– Оружие.

– Тогда я наберу «Кольт схема».

Она быстро защёлкала по выпуклым буквам, окно сменяло окно и, вскоре, передо мной была схема разобранного до мельчайших деталей оружия.

– Запоминай, наследничек, помни добрую Тётю Лену.

– Это сложно. Тут больше сорока деталей, всё до мелочи не запомню.

– Сможешь, куда ты денешься с подводной лодки! Сейчас я тебе сделаю разбивку по каждой детали, а потом покажу патроны и технологию изготовления.

Следующие полчаса она принимала у меня настоящий экзамен и, с непередаваемым и не всегда понятным ехидством, комментировала мои промахи. Поставив мне в конце средний бал, она посоветовала мне взять в оборот настоящего кольта. который сейчас испытывает материальные трудности. Подкатить к нему на шикарной карете, поманить златом и предложить ему завод на равных паях. Дать на раздумье минимум времени, и он непременно окажется в наших холодных краях. С этим мудрым напутствием в ушах я и проснулся

Выставив всех, кроме Арсеньева, быстро принёсшего, по моей просьбе, письменные принадлежности, я стал рисовать схемы, что задержало отъезд до семи утра. Выехали мы опять в неполном составе, ибо ещё один фельдъегерь был направлен мной в Златоуст к Аносову. Это была уже не общая схема, это было уже поточное изделие, и я надеялся на творца русского булата и верил, что к концу путешествия буду иметь первый образец его смекалки.

10-го августа мы посетили бывший Боголюбовский замок, а ныне храм господень, приложились к чудотворной иконе. Всё время, прошедшее после сна, меня занимала мысль о Кольте, и надёжном и знающем заграницу человеке. Мне нужен был второй Арсеньев, ибо первый был слишком ценен вблизи. и я не в коем случае не желал отпускать от себя Константина Ивановича на сколько-нибудь долгий срок. Человек, знающий заграницу, патриот, которому я смогу частично приоткрыться? Заграницей ведает МИД, а там Нессельроде, «нельзя вроде», этот навозный жук может лишь гадить России под дудку прусских покровителей. гадить? Точно, надо найти в МИДе такого, о коем Нессельроде был бы самого скверного мнения и поливал бы его помоями перед царём. Это и будет высочайшей характеристикой для нужного мне человека.

Причём поспрашивать решил уже сейчас и обратился, перво-наперво, к Константину Ивановичу. А большего, и не потребовалось, ответ мне выдан был сразу – Князь Горчаков. Об его перепалке с престарелым посланником в Вене Татищевым, сторону которого немедленно принял Нессельроде, знал весь двор. Продолжалось это уже четыре года, с 1833-го, когда Горчаков стал слать в Петербург депеши, в коих однозначно говорилось о том, что Австрия, за спиной России, договаривается с Англией. О Горчакове я слышал мало, так как специально не интересовался судьбой этого потомка Рюриковичей. Дело того стоило, и я решился расстаться не на долго с Константином Ивановичем, выделил ему охрану и, снабдив предписаниями и деньгами, отправил в Вену. Горчакова письмом не убедишь, тут нужен личный подход. Но в то же время я был почти уверен, в его согласии работать со мной, ибо он уже более 15-ти лет мало продвигался по службе, так что перевод в приближенные к наследнику должен был показаться ему манной небесн