Оккупанты - [44]
Озеро, километра три до него. И там клюкву собирали. Старшая сестра как пойдёт, заплечный мешок доверху наполнит. Брусника. Такие ягоды. Сластимые, с горчинкой. Всё что хочешь. Лес-батюшка. Поклонись ему и получишь своё в изобилии.
Было одно болотце, небольшое, в окружности метров сто. Гадюк там видимо-невидимо. Сплошной гадючий клубок. Так и вьются, так и вьются, сплетаются друг с дружкой, блестят драгоценной чешуёй. Всё лето. Осенью пропадали. Прятались, видно, спать уходили к зиме. А ягоды там вкуснейшие. Самые смелые брали палку, стучали, шумели, змей пугали и так вот, рисковали, а собирали. Потом хвастались, рассказывали ужасы. А как же – не соврёшь, не расскажешь.
Гонобель, голубика-ягода. Крупная, тёмно-синяя, почти чёрная, на кустиках. На солнце другого цвета. Мягкая, под пальцами проминается, и нежная в обращении. Только много не съешь, хмелеть начинаешь от неё, голова идёт кругом. Пьянит-дурманит лесная ягода.
Травы, коренья. Лечились, бодрились. Выживали, лесные люди, лесом спасаемые.
Лёску плёл из конского волоса, из хвоста. Плотвичек, уклеек тягал на озере. До озера недалеко.
Всё равно было детство. Что-то запомнилось до войны. Короткое получилось, а было же оно, детство. Вскакивал с утра и к лучшему другу, Ваське Лебедеву. Отец Ваське купил гармошку. И так хотелось тоже научиться. В армии стал подбирать мелодии, сам.
Погиб Васька, освобождая Мадону, в Латвии. Большое наступление, выдвинулись сильно вперёд. Гнали фашистов. Они очухались, перегруппировались, отсекли от основных сил наши части. Тылы отстали, прикрытия нет, и попали в окружение. Егор Бирюков, Митя, его брат. Полегли там. Всё – их фамилия. Пока «катюши» подошли, накрыли немцев, перебили, а только уже нет тех ребят. Совсем и в пацанстве не побыли, а погибли и не успели взрослыми стать. Кто призывался в сороковом, сорок первом весной, всех выкосило. С ихней деревни, соседних деревень, полегли все до одного. Первыми ушли в бой. А как Вася на гармошке играл знатно! Танцевать учились. Перед самой войной. Всё это детство.
Лёня, брат Мити, был там, на могилах, после войны. Большое братское кладбище. Сколько же там головушек сложено!
И детство, и отрочество, и юность. Враз закончилось оно, в семнадцать лет. Коротко и резко. А уж потом надо было работать много и трудно, жизнь налаживать. Счастье великое, что в Риге оказался. Что бы делал в деревне? Спивался, с ума сходил от беспросвета, безделья и нищеты. Вон они, спиваются, безобразничают. Умирают. И тоже молодыми уходят, но глупо, ни за что. Так что он счастливый оказался, хоть и на войне, а спасался.
Жена брата рассказывала. Столовая у них была. Егор сына маленького принесёт туда, себе водки в стакан и мальцу. Где же он алкоголиком не вырастет? Так и вырос пустым человеком. Может, и спился уже совсем? И Егор, верно, такой же стал. Егерь, леса продаст сколько-то и пьянствует. Может, и помер уже. Сколько писем ему послал. Ни ответа, ни привета. Случилось что? При такой жизни любая трагедия станется очень скоро.
Отец не был строгим. Не бил, не ругал, не наказывал.
Коров мальцом поил у крёстной, делом был занят. В их деревне несколько домов. Там она жила, почти у леса. Через лес пробежится, бывало. Коровы мычат протяжно, здороваются, головами вертят, встречают. Слюни по губам тянутся липкие, носы кирзовые, а мягкие, в пятнах разноцветных.
Молочко тогда же полюбил. Три литра в день – не много вовсе. С того времени всю жизнь пьёт, напиться не может, такое удовольствие молоко приносит.
Жил бы как-то, не задумывался, а тут в войну как проехал Россию из конца в конец да обратно. От и до, йохты! До Камчатки. И думать прежде не думал, какая она огромная, красивая. Байкал увидел, не поверил, что такое может быть море посреди страны. Наладили бы только жизнь для людей! Перед войной голые ходили. Нечего было надеть. Женщины не все о трусах имели понятие в деревне. Тряпицей обмотается и ходит. Ни лифчика, ничего, ё-моё.
А после войны и мужиков нет, и пахать нечем. Женщина за плугом, женщина в плугу. И дома женщины, и по хозяйству, и рожать, и растить – всё женщина. Всё на ней.
Как-то ляпнул один боец, в Монголии было дело, мол, бабы дуры. А старшина его поправил, говорит – что ж, и тебя дура родила? Учила, песни пела, сказки рассказывала? Так говорить, значит мамку родную ни во что ставить.
Запомнил эту историю.
Чего только Россия не перенесла, кошмар! Были всякие войны – и шведы, и поляки, и Наполеон – но такого, как последняя война, не видывали. Разграбил немец до Волги, спалил полстраны. И народ повыбивали, вывезли эшелонами и людей, и богатства…
Уборщица выгнала всех в коридор, на диванчик. Только Имант спал беспробудно. Сейчас ему никто не мешал. Храпел и пердел беспрестанно. В полном бесчувствии после ночной тревоги.
Сидел Дед, думал о своём. Что-то подсказывало ему, что не скоро он вырвется отсюда. Была такая тревожная чуйка в нём, повидавшем за жизнь разные виды.
Врач пришла с обходом. Сказала, что будут тщательно обследовать. Динамика позитивная, но неясно с сосудами сонной артерии. Если больше семидесяти процентов забито бляшками, надо будет вмешиваться, устранять. Дней десять-двенадцать понадобится, не меньше.
Небольшую фирму в Москве преследуют неудачи, долги, неприятности в быту и на работе растут, как снежный ком. Впереди – банкротство. Два гастарбайтера из Риги предпринимают героические усилия, чтобы с честью выйти из непростой ситуации. Но не всё так плохо: «Думайте позитивно»…Замечательный образец почти забытого сегодня жанра «производственного романа».
Роман «Старая ветошь» и повесть «Веничек» объединены общей темой: серая, невзрачная жизнь, череда неприметных дней и заботы о хлебе насущном, однажды прерываются светлым поступком, и тогда человек возвышается над суетой открывается с неожиданной стороны, проявляет лучшие качества.И ещё: если всерьёз думать о любви, обязательно придёшь к Богу.Пожалуй, на сегодня это самая грустная книга Валерий Петкова.
Москва. Машинист метрополитена возвращается домой после смены, как обычный пассажир. В вагоне происходит неожиданная встреча, которая круто изменит жизнь главного героя и многих людей.Читателя ждут головокружительные приключения и неожиданные повороты захватывающего сюжета.
Валерий Петков с мая по июль 1986 года, в качестве заместителя командира роты радиационно-химической разведки работал в Чёрной зоне ЧАЭС.Редкое сочетание достоверности и художественности одновременно можно считать большой удачей автора.Эта книга о первых, самых трагических днях и неделях после катастрофы на Чернобыльской АЭС.О подвиге и предательстве, преступной халатности и благородном самопожертвовании, о верности и вероломстве, о любви и Боге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мы накапливаем жизненный опыт, и – однажды, с удивлением задаём себе многочисленные вопросы: почему случилось именно так, а не иначе? Как получилось, что не успели расспросить самых близких людей о событиях, сформировавших нас, повлиявших на всю дальнейшую жизнь – пока они были рядом и ушли в мир иной? И вместе с утратой, этих людей, какие-то ячейки памяти оказались стёртыми, а какие-то утеряны, невосполнимо и уже ничего с этим не поделать.Горькое разочарование.Не вернуть вспять реку Времени.Может быть, есть некий – «Код возврата» и можно его найти?
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…