Океанский патруль. Книга 2 - [55]

– Ну, куда ты пихаешь эту грязную рубашку! Я ее выбросил, а ты ее снова в чемодан!

Кайса отделывалась молчанием. В это суровое время она переживала свою вторую молодость. Не удалась первая, и совсем неожиданно вдруг размякло что-то в ее душе, осветилась она изнутри, началось все заново. Она чувствовала, что пугает полковника этой своей страстью, непонятной даже для себя, но ее словно кто подменил, и впервые за долгие годы унижений и грязи она стала по-настоящему счастливой.

– Только бы скорей закончилась эта дурацкая война, я устала от нее. И ты, Юсси, устал, мы все устали…

Наконец настал день совещания. Видно, что гитлеровское командование сознательно выжидало. Ему хотелось выяснить, в каком направлении поведет страну новое правительство. Но Маннергейм молчал, и обстановка не терпела больше промедления – совещание началось.

Открыл его, как и следовало ожидать, опытный и ловкий демагог – оберст фон Герделер. Юсси Пеккала сидел в первом ряду кресел, слушал, и ему с первых же слов стало ясно, куда клонит инструктор. Конечно, все это рассчитано на шюцкоровцев. В целях безопасности – чьей безопасности? – надо сохранить в селениях Лапландии немецкие гарнизоны. Кое-где их надо даже усилить. Придать артиллерию. Когда озера замерзнут, создать на льду посадочные площадки для самолетов. Повести борьбу с «лесными гвардейцами». Ну, еще что?

Какой-то толстый, необыкновенно рыжий капитан, сидевший рядом с Пеккала, быстро записывал в блокнот основные положения доклада. «Валяй, валяй», – подумал полковник, и ему захотелось толкнуть дурака-капитана под локоть, чтобы карандаш Выпал и куда-нибудь закатился.

– Полковник Юсси Пеккала! – вдруг крикнули от дверей.

Командир района Вуоярви встал, и рыжий капитан захлопал себя по коленям, стал заглядывать под стулья – нет карандаша.

– Виноват, – извинился Пеккала и пошел к выходу. За дверями он увидел взволнованного Раутио Таммилехто – молодого, совсем мальчика, вянрикки своего штаба.

– Ты как сюда попал?

– Херра эвэрсти, случилось непоправимое, – ответил вянрикки, прикладывая к кепи дрожащие пальцы.

– Что?

– Командиры наших рот стали прятать оружие. Среди солдат ведется какой-то отбор. Появились слухи о полном роспуске армии. А «лесных гвардейцев» держат под стражей…

В одну минуту Пеккала домчался до Парккина-отеля, стремительно взбежал по лестнице в номер, сказал:

– Кайса, собирай вещи и завтра возвращайся в Вуоярви, а я еду сейчас…

– Ну хоть поцелуй меня на прощание!

– Некогда! – ответил Пеккала, и Кайса услышала, как уже гремят по лестнице его сапоги: та-та-та-та, та-та!..

– Полковник Пеккала уехал, – сказала фрау Зильберт, – и в номере только… эта…

– А-а-а, – протянул фон Герделер и посмотрел на Кайсу: она сидела за соседним столиком, ужинала; часы показывали половину двенадцатого ночи.

Местный фюрер князь Мурд был трезв и потому особенно старательно подметал опустевший бар – ему хотелось заработать на водку.

– Поди-ка сюда, – поманил его пальцем инструктор. – Коньяку хочешь?

Мурд всплеснул руками, швабра упала на пол.

– Тише, – поморщилась фрау Зильберт, – уже поздно… Кайса повернулась в их сторону:

– Еще вина. Стакан.

И фрау Зильберт и фон Герделер почти одновременно наполнили стаканы. Почти одновременно выпили Кайса и князь Мурд. Потом, вызывающе посмотрев на инструктора, Кайса прошла мимо. Было слышно, как она остановилась в вестибюле у зеркала, поднялась по скрипучей лестнице.

– В каком она номере? – спросил фон Герделер.

– В тринадцатом, – ответила фрау Зильберт.

– Хорошее число. Я родился тринадцатого.

Князь Мурд лениво задвигал шваброй.

– Еще хочешь?

– Ох! – ответил фюрер.

Инструктор снова наполнил стакан:

– Пей!

Мурд выпил:

– Вкусно! Ой, как вкусно!

– Мети, – приказал инструктор и, слегка покачнувшись, подошел к буфетной стойке. – Фрау Зильберт, вы способны понять тоску солдата?

– Я не люблю таких разговоров.

– А я люблю… Дайте мне ключ от тринадцатого номера. Только до утра.

Редкие брови владелицы отеля вскинулись кверху:

– О-о, господин оберст… и – вы?

– Да, и я!

– Но чего вы нашли в ней хорошего?

– Ключ! – сказал фон Герделер. – Ключ!..

Сжимая в ладони ключ, он вернулся за столик.

– Спать не ложись, – сказал Мурду. – Ты мне будешь нужен…

Вспомнились слова Эрнста Бартельса, сказанные им еще в Вуоярви. «Советую вам, – говорил тогда Бартельс, разбирая сушеные травки, – не раздражать одно существо, живущее в доме полковника, некую госпожу Суттинен-Хууванха – это, пожалуй, единственный человек, к которому искренне привязан начальник района…»

– Искренне привязан, – с удовольствием повторил фон Герделер. – Тем больнее ему будет!

– Фюрер, – позвал он, – выпей последнюю, а то опьянеешь. Завтра пей сколько хочешь, а сегодня нельзя. Фюрер выпил, обтер подбородок, спросил:

– Что делать надо?.. Я все могу…

– Ничего. Стоять в коридоре. И никого не пускать.

Гася в баре свет, фрау Зильберт спросила:

– А вы не боитесь?

– Кого?

– Финского полковника.

– Но ведь его нет!

– Правда, его нет, – согласилась владелица отеля. Ровно в час ночи оберст поднялся на третий этаж, где размещались мансардные номера, остановил Мурда:

– Вот здесь и стой. Ни с места!..