Океания. Остров бездельников - [62]

Наконец мы пересекаем пролив и прибываем на взлетную полосу. Устраиваемся в тени навеса и начинаем предаваться любимому времяпрепровождению местного населения — болтовне и ожиданию. Не проходит и нескольких минут, как до нас доносится гул самолета. Мы вскакиваем, когда он проскальзывает мимо слева направо, на мгновенье исчезает за деревьями и, развернувшись, вновь подкатывает к нам. Пропеллеры останавливаются, и выскочивший из кабины пилот открывает дверцу для пассажиров. Затем он обходит самолет сзади, поворачивает треугольную ручку багажного отделения и поднимает дверцу. Я не могу поверить в то, что там находятся цыплята, и мы все замираем от ужаса.

По выгруженному контейнеру, испуганно пища, мечутся несколько десятков маленьких желтых очаровательных шариков. А посередине восседает пойманный на месте преступления черный кот с прилипшими к пасти желтыми перышками.

Выясняется, что эксцентричному немцу Георгу, который жил в обществе транзисторов на Ирири, надоело еженощно слушать кошачьи концерты, когда он ждал передачу «В обеденный час» на радио Дортмунда. Потому в поисках тишины Георг отправил своего кота в картонной коробке в Хониару, чтобы его там кастрировали. На обратном пути, изголодавшийся на больничном корме кот, которому больше нечем было занять свое воображение, обнаружил к своему вящему удовольствию, что его поместили над огромным ящиком с куриными деликатесами. Несмотря на свои швы, он принялся энергично скрести коробку, и в конечном итоге ему удалось выбраться наружу. Сдвинув крышку контейнера с деликатесами, он занырнул внутрь.

Первый цыпленок выпадает из контейнера и врезается головой в гудроновое покрытие. С несколько ошарашенным видом он поднимается и ковыляет прочь. Прооперированный бедняга, сообразив, что в этом году ему не удастся получить ежегодный приз «Лучшего кота Мунды», бежит в противоположном направлении, преследуемый своим хозяином.

— Komm zurück, Schatzi! Пожалуйста! Котик, вернись!

Мы бросаемся к контейнеру. К счастью, внизу он не поврежден. Я вручаю его Луте, а сам в сопровождении пары пацанов начинаю собирать разбегающихся цыплят и как можно осторожнее водворять их на место. Всякий раз, когда мы приподнимаем крышку, изнутри выскакивает еще несколько штук, улепетывающих в разных направлениях и болтающих головами из стороны в сторону, как персонажи мультфильма. Наконец нам удается собрать их всех, и мы, плотно закрыв крышку, проталкиваемся через собравшуюся толпу. Смех и улюлюканье преследуют нас, когда мы поспешно ретируемся к своему каноэ.

К счастью, начинается прилив, так что мы благополучно минуем риф. Когда мы входим в залив, на берегу уже стоят все жители деревни. Мальчуганы подхватывают драгоценные ящики и несут их в курятник.

— Так, — обращаюсь я на пиджине к собравшимся и, памятуя о своем преподавательском опыте, выдерживаю паузу, привлекая внимание. — Я не хочу, чтобы малышня бегала по курятнику. Они перепугают всех кокорако. (Которые и без того уже перепуганы до смерти.) Поэтому в ближайшие дни вы не должны…

Договорить мне не дают; до меня доносится топот босых пяток, удаляющихся по направлению к курятнику. И вскоре я остаюсь один-одинешенек, а потом присоединяюсь к большинству.

Вечером за карточным столом утренняя история обрастает новыми подробностями. Всем не терпится услышать, как было дело. Кормящие матери, не отрывая младенцев от груди, закидывают головы и хохочут, слушая, как от нас улепетывал кот и как мы ловили разбегающихся цыплят.

Позднее появляются Маленькие Джон и Джордж со своими факелами. Оба несут под мышками матрацы, набросив на плечи простыни. Я спрашиваю, куда они направляются.

— Мы идем спать в длинный дом, который кокорако. Нехорошо, когда кто-нибудь украдет.

— Да уж, в этом ничего хорошего не будет, — соглашаюсь я.

Думаю, Капитан был бы счур рад, — улыбается Лута, когда все расходятся. — Теперь мы можем начать улучшать деревню.

— Надеюсь, надеюсь, — откликаюсь я, ощущая невероятное счастье оттого, что, несмотря на многочисленные препятствия, нам удалось-таки добиться своего. И хотя до процветания, которое переживала деревня при Капитане, было еще далеко, он наверняка одобрил бы наше начинание. Без сомнения, впереди нас ждет еще долгий путь. И я поднимаюсь в свой дом, чувствуя, как в моих ушах звучит зловещее предостережение тетушки.

Глава 16 Праздник Святого Андрея

Птичник процветает. — Мы готовимся к пиру. — Я встречаюсь с чудовищным вепрем. — Церковь оказывается переполненной. — И мы танцуем до утра.

Цыплята, благополучно водворенные в новый дом, процветали, и теперь после длительных метаний жизнь деревни могла вернуться в обычное русло. Время замедлило свой бег и вновь не спеша начало обтекать острова, и я, удовлетворившись, спокойно дрейфовал вместе с ним сквозь дни и недели. По своему опыту мне стало понятно, что попытки повлиять на ход событий или ускорить их ни к чему не приводят, а потому я снял с руки часы и убрал их в ящик деревянного шкафа. И вскоре белая полоска, оставленная браслетом, поблекла и окончательно исчезла под загаром.

В обыденность жизни вносили разнообразие лишь восходы, закаты, смены утра и вечера, изредка она нарушалась также возникающими чувствами голода и жажды. Порой, удовлетворив их, я с готовностью откликался на мольбы налившихся свинцом век и на пару часов ложился соснуть. Приучившись каждое утро брать низкий старт от колодок амбиций и успеха и нестись по направлению к зачастую невидимой финишной прямой, не мог отучить себя от самодисциплины и навязчивой идеи, что все должно быть сделано в срок. Однако по прошествии некоторого времени мне удавалось сдерживать рефлекс собачки Павлова при звуке стартера.