Океан. Выпуск одиннадцатый - [135]

А работа продолжалась! Водолазы Петренко, Пискунов, Федорченко, Разуваев, Сироткин и другие по ночам спускались под воду. Их жестоко били под водой гидравлические удары от взрывов бомб и снарядов. Опасность подстерегала их на поверхности в момент выхода из воды. Смерть грозила на палубе спасательного судна. У людей шла кровь из носа, из ушей. Некоторые были ранены. Некоторые погибли… Но работа не прекращалась.

У водолаза Сироткина, находившегося под водой, осколками перебило воздушный шланг — его едва удалось спасти. Как только шланг был заменен, водолаз снова ушел на грунт. На место выбывших из строя или погибших вставали другие…

Работать под водой было невероятно трудно еще по одной причине: чтобы не дать противнику вести по спасателям прицельный огонь и бомбометание, катера-дымзавесчики все время ставили плотную дымзавесу. Над местом спасательных работ непрерывно стоял дымный столб. Он поднимался вверх на пятьсот метров и расползался по воде, образуя облако в две с лишним мили диаметром. Порой видимость была такова, что с носа судна-спасателя не видели его корму. У моряков слезились глаза, першило в горле. Можно себе представить, чем дышали там, внизу, водолазы… Но они дышали и работали, потому что знали: лодку нужно было поднять любой ценой. Они знали, что от их работы зависит спасение тысяч человеческих жизней.

Работа шла только ночью. Это был нечеловеческий, невероятный, страшный труд. Это был подвиг.

В таких условиях под субмарину завели стальные тросы, подвели и затопили вдоль ее бортов четыре двухсоттонных понтона, закрепили их на тросах тяжеленными скобами, подсоединили многочисленные шланги, шедшие с палуб спасательных кораблей, для продувания понтонов.

На спасательных судах дробно застучали компрессоры, подавая в понтоны воздух, но… тут разразился шторм. Как ни держались спасатели, пришлось уходить. Скоро стропы не выдержали рывков понтонов, лопнули, и громадные стальные цистерны-понтоны вылетели из-под воды. Ветер и волны погнали их в сторону вражеского берега, и скоро громадины со скрежетом застряли между камней. Через несколько минут батарея открыла по понтонам огонь…

Однако немцы скоро прекратили стрельбу, и понтоны, сбившись в кучу, мирно покачивались в каменистой ловушке. Артиллеристам был отдан приказ: дать возможность буксирным судам русских подойти к понтонам, взять их на буксир, а затем прямой наводкой расстрелять их. Наблюдатели на батареях следили за понтонами, но через сутки, рано утром… не обнаружили их!

Моряки-балтийцы снова совершили невозможное: ночью на шлюпках они подобрались к «беглецам», закрепили буксиры, стащили с камней и прибуксировали к месту работ. Все было проделано бесшумно, в темноте, только руками, только собственными силами. Это может показаться невероятным, но это было!

Отремонтированные понтоны снова затопили, подсоединили к тросам, подключили воздушные шланги, затем началась работа компрессоров на полную мощность. Немцы, естественно, не смирились с этим — наоборот, обстрел усилился, а катера предприняли еще одну отчаянную попытку прорваться к поднимаемой «V-250». На спасателях компрессоры продолжали закачивать в понтоны воздух, а неподалеку шел жестокий скоротечный бой с фашистскими катерами.

…И вот в бурлящей воде показалась боевая рубка «V-250» с исковерканным взрывами глубинных бомб ограждением, выплыло стопятимиллиметровое орудие, сорванная с места спаренная установка зенитных автоматов. Традиция должна оставаться неизменной при любых обстоятельствах: кто-то из спасателей ловко взобрался на рубку всплывшей субмарины и на кронштейне трубы шнорхеля закрепил маленький красный флажок. Такова была одна из традиций славного ЭПРОНа, сложившаяся за долгие годы его героической работы.

Вырванную из пучины «V-250» осторожно повели в Кронштадт. Буксировка шла под усиленным эскортом и опять же под обстрелом. За уникальный подъем было заплачено дорогой ценой — кровью советских моряков.

РАЗГАДАННЫЕ СЕКРЕТЫ

Субмарину ввели в док. После осушки стало видно, какие разрушения причинили ей глубинные бомбы, сброшенные со «Сто третьего». Но также было ясно, что часть отсеков оставались незатопленными… Теперь нужно было достать и обезвредить «Цаункёниги», разгадать их секрет.

Вернер Шмидт, уже совершенно оправившийся от потрясения и понявший, что его не расстреляют, не повесят и даже не отправят в страшную Сибирь, присутствовал при вскрытии отсеков своей «V-250». Он подсказывал и показывал, как отдраивать двери, где что находится, где что искать. Он же принял и последний «парад» своего бывшего экипажа, стараясь не смотреть на своих «мальчиков», к спасению которых он не приложил никаких усилий.

Были найдены секретные карты с нанесенными на них границами минных полей, с курсами подлодок, фарватерами транспортов. Были найдены секретные коды и шифры, журнал «V-250» с хвастливыми записями о потопленных «сторожевых кораблях»…

Но самое главное ожидало впереди, в носовом торпедном отсеке.

Вернер Шмидт шел по отсекам своей теперь уже бывшей лодки. У торпедных аппаратов он остановился и сказал:

— Они здесь… Будьте осторожны… И «Цаункёниги», и торпедные аппараты имеют скрытые взрывные устройства. Взрыв может произойти при попытке разоружения или разборки. Здесь, в торпедном отсеке, четыре таких устройства, не считая тех, что в самих торпедах. Но есть еще другие. Где они установлены, не знаю даже я. Их устанавливали в наше отсутствие специальные люди…