Океан слепцов - [5]

Десятью минутами позже в поле зрения возникла неуклюжая фигура Керлека. В громоздком костюме-невидимке тот походил на гигантскую черную жабу. На груди болталась пенозащита шлема, Роб заметил, как покраснел и взмок от пота его сообщник. Анри доковылял до края бассейна и с оглушительным всплеском плюхнулся в воду. Через мгновение он уже барахтался рядом с Робом.

— Боже, ну и жарища внутри этой штуковины! Просто не верится, настоящее пекло. Наконец-то я добрался до воды. Ты ничего не забыл

— Не-а. Интересно, а как ты собираешься работать с камерой в эдаком облачении Разве она не испортит эффект невидимости

— Большую камеру я трогать не буду. Она — для тебя, будешь снимать меня с дальнего расстояния. А у меня внутри шлема — парочка камер поменьше. Одна работает в режиме моего зрения, вторая — на лицо. Можешь подключиться по интерфейсу.

Журналист и оператор установили лазерное подключение, Роб открыл в нижнем углу лицевой панели своего шлема два новых окошка. В одном он видел себя глазами Анри бледное, поросшее щетиной лицо внутри пузыря шлема, другое демонстрировало Керлека с весьма близкого расстояния. Усыпанная градинами пота громадная зеленоватая физиономия напоминала Волшебника страны Оз, Гудвина Великого и Ужасного, после трехдневного запоя.

— А сейчас мы покинем станцию и опробуем твой локатор на моем скафандре. Ты ни за что меня не обнаружишь.

Собственно говоря, Роб сомневался в невидимости журналиста. Наверняка Анри и его спонсорам из «Сайенс-Монд» продали или неудачную разработку, или подделку, и какой-то русский срубил на этом парочку «лимонов» евро.

Оба землянина опускались на дно, пока не очутились под блоком № 1, всего лишь в паре метров над океанским дном.

Среди мутной взвеси песка вырисовывался бледный конус света, нисходящий из лунообразного бассейна и оканчивающийся большим черным пятном у основания.

Керлек отплыл от станции первым, налобный фонарик и защитный стробоскоп оставались включенными, и вот напарники удалились от станции на несколько сотен метров.

— Годится, — изрек он. — Можешь включать запись.

Роб зафиксировал камеру на фигуре Анри

— Запись пошла.

Тотчас же голос журналиста стал спокойным, дружелюбным и в то же время — всеведущим голосом Анри Керлека, прославленного ведущего научно-популярных программ

— Сейчас, в темном океане Ильматар, я собираюсь испытать высокотехнологичный подводный скафандр-невидимку, который позволит мне подобраться к аборигенам, оставаясь при этом незамеченным. Вот я прикрываю смотровое окошко шлема защитным слоем. Оператор попробует обнаружить меня по локатору. Поскольку ильматарцы обитают в полной темноте, они совершенно невосприимчивы к видимому для нас световому излучению, а потому защитный стробоскоп и фонарик можно не выключать.

Фриман открыл на лицевой панели окошко для отображения звуковых образов и принялся записывать. Сперва как сторонний наблюдатель компьютер был способен выстроить нечеткую картину всего, что происходило вокруг, по одному лишь внешнему шуму и узорам интерференций. Ничто не выдавало присутствия Анри, хотя сам Роб видел лампочку фонарика, торчащую на лбу Керлека, который плавал в десяти метрах от оператора.

Фриману пришлось признать результат неплох. Что ни говори, а глушить локацию эти русские умеют. Роб проверил включенный эхолот. Замаячил четкий рельеф океанского дна и подводных камней жуткие, неестественные цвета, из которых зеленый обозначал мягкие, а желтый — твердые поверхности. Сам же океан в активном режиме отображался совершенной чернотой. Керлек казался черно-зеленой тенью на черном фоне. Журналиста было почти невозможно различить даже при статическом и активном сигналах, включенных одновременно.

— Чудесно! — восхитился Анри, получив отправленные Робом изображения. — Я же говорил тебе полная невидимость! Разумеется, эту часть потом придется отредактировать, оставим только мое локационное изображение, наложим озвучку. А теперь — вперед! Нас ждет долгое путешествие!

Собрание Горьководья просыпается. По палатам особняка Длинноклешни спешат слуги, чутко прислушиваются у входа в гостевые комнаты и сообщают тем, кто проснулся в главном зале подано кушать.

Широкохвост смакует удовольствие оттого, что его будят к готовому завтраку. Доведись ему ожидать в собственном жилище, пока ученики не приготовят пищу, — всем пришлось бы умереть от голода. Мимолетная мысль как там они без него У троих достаточно знаний, они могут и самостоятельно присмотреть за подкачкой и всходами. Но Широкохвост переживает как поведут себя ученики, случись беда Если сломается подкачка или из яйца пойдет выводок И представляет, как, вернувшись домой, застает там разруху и запустение.

Но здесь, в жилище Длинноклешни, так тепло и уютно! Настоящий особняк. Кратер Горьководья не такой обширный, как Непрестанное Изобилие или другие кратеры в городе, но Длинноклешень правит целым потоком. Ее владения простираются на десять мер в любую сторону. При доме — слуги и наемные работники. Даже ученикам — и то лень лишний раз шевельнуть клешней.

Широкохвост боится опоздать к завтраку. Запасы из кладовой Длинноклешни обильны, как и все чудеса богатого Горьководья. Переползая в главный зал, гость в который раз поражается густой растительности на стенах и полу. У него самого не хватило бы проводной прокачки, чтобы поддерживать столько жизни. А может быть, у зажиточной Длинноклешни просто вдоволь отбросов, вот и хватает на пышную растительность в доме Или же хозяйка настолько богата, что может подкачать излишки кратерной воды прямо в дом Как бы то ни было, но Широкохвосту с его стылым имуществом и правами на чуть теплое течение о подобном и мечтать не приходится.