5.1.2. Рассказ о Шиве и Мадхаве
«Есть город Ратнапура, по достоинству названный так, лучший из всех городов, и жили там два плута, Шива и Мадхава. Долго эти мошенники, в сообществе с им подобными, с помощью разных обманов и воровских средств похищали сокровища, скопленные купцами. Задумали однажды они такую проделку: «Подчистую мы этот город ограбили. Пойдем-ка мы теперь в Удджайини. Рассказывают, что живет там неслыханно богатый царский жрец Шанкарасвамин. Избавив его от денег, отведаем ласк красавиц Малавы, знающих многие способы любви. Этот скряга, на лице которого брови от высокомерия взлетели, вверх, половину платы за жертвоприношения забирает себе, и славится эта обезьяна под прозвищем Семикубышечник. Есть, говорят, у него дочь настоящая жемчужина. Мы и ее заполучим так же, как и прочие сокровища». На том и порешили Шива и Мадхава, условились, кому что делать, и, времени не теряя, отправились в путь.
А когда добрались они до Удджайини, то сопровождаемый помощниками Мадхава нарядился царевичем и остановился в деревне неподалеку от города. Шива же, хитроумный в своих замыслах, вошел в город, приняв облик аскета, и стал жить там в монастыре на берегу Сидры, заведя для видимости глину, священную траву куша, чашу для подаяния, шкуру антилопы, — все, что надлежит иметь подвижнику. На заре обмазывался он липкой глиной так густо, — что казалось будто только что явился из смрадного ада Авичи, полного зловонной и липкой слизи. Во время омовения в струях Сипры подолгу держал он голову под водой, словно заранее пожинал мучительные плоды своей недостойной жизни. После же омовений долго стоял, вытянувшись струной я обратив лицо свое к солнцу, как бы показывая тем самым, что достоин он быть посаженным на кол. Затем приближался он к изваянию Божества с пучком священной травы-куша, бормоча молитвы, и садился в позе, называемой «лотос», словно изображая собой четырехликого Брахму. Хитро прикидываясь, лицемер творил жертвоприношения Врагу Пуры цветами, чистыми, как сердца подвижников. Совершив же лживую жертву, словно бы погружался в чтение молитв, как бы отдаваясь размышлению над грозящим ему воздаянием за дурные дела.
В другой раз, прикрывшись шкурой черной антилопы, уходил он в город собирать милостыню и бродил, высматривая все глазами, полными обмана и лицемерия. Молча ходил он с посохом в руках и трижды принимал подаяние — трижды нарушал истину. Одну часть отдавал воронам, другую прохожему, а третьей, добытой лицемерием, наполнял свою утробу. Затем снова бормотал молитвы и перебирал четки, как бы подсчитывая свои грехи. А ночь он проводил в одиночестве в монастыре, словно размышляя о бедствиях людей.
Так вот каждый день Шива для отвода глаз суровым подвигам предавался и привлек тем самым сердца горожан. Повсюду только и слышалось: «О, это великий подвижник, достигший подлинной умиротворенности», — и люди стекались со всех сторон выказать ему почтение и преданность. Тем временем другой плут, его приятель. Мадхава, разузнав обо всем через соглядатаев, проник в город. Поселившись в отдаленном храме, пошел он, одетый подобно царевичу, на берег Сипры совершить омовение. Покончив с омовением, узрел он вместе со всеми, кто его сопровождал, Шиву, бормочущего перед изваянием Божества молитвы, и как бы в великом почтении пал ему в ноги. И произнес он при этом перед людьми:
«Другого такого великого подвижника не видел я, хоть и странствовал по многим святым местам!» Шива же, узнавший его, в своем притворстве и знака не подал и сидел, как сидел, не шелохнувшись, а Мадхава отправился к себе. Когда же спустилась ночь, они встретились и вместе попили, поели и все обсудили, что и как следует делать. В конце ночи ушел Шива снова в свой монастырь, а Мадхава, как только забрезжило утро, велел одному из своих плутов: «Возьми эту одежду, отправляйся к жрецу Шанкарасвамину и так ему скажи: «Царевич Мадхава из-за преследования родичей был вынужден бежать из Дакшинапатхи. Он явился сюда в сопровождении нескольких других благородных юношей, захватив с собой многое из отцовских богатств, и хочет служить вашему царю. Царевич Мадхава, о сокровище славы, просит позволения поклониться тебе». Вот что нужно тебе с почтением передать царскому жрецу».
Отправился плут, как велел ему Мадхава, с подношением в покои жреца и, выбрав удобный момент, сказал ему с глазу на глаз, что было велено, и отдал ему подарок. Жрец, жадный до подношений, схватил принесенное и, мечтая о дальнейших дарах, во все поверил. Нет лучшего средства разжечь алчность, чем подношения.
После того как посыльный сделал все, как было ему сказано, сам Мадхава, избрав удобное время, на другой день отправился к царскому жрецу. Послав вперед человека, чтобы уведомить о своем прибытии, явился к нему самозванный царевич, окруженный приспешниками. И сам он и все, кто был с ним, изображали паломников с посохами в руках. Жрец вышел ему навстречу и ласково приветствовал Мадхаву. Посидев с ним, да потолковав о всякой всячине, с его позволения удалился Мадхава к себе. На следующий день снова плут послал одежду в подарок, а затем пришел сам и обратился к жрецу с такой речью:
