— Так мы и будем бродить по свету, навещая родственников, — проворчал Эб Трумэн. — Мне думается, что надо искать , чтобы вернуться в собственное время, здесь или, может быть, на Бермудах.
Второго пилота поддержал майор Нимейер.
— Давайте сходим в Порт-Артур, — сказал он. — Даже если там все так же, как везде, где мы побывали, это знание будет нам на пользу. Тогда не останется сомнений по поводу произошедшего. И по возвращении примемся исследовать район, из которого нас перебросило сюда. Словом, последняя попытка…
И пошли они в Порт-Артур.
«Что мы найдем там? — думал Хуан Мигуэл. — Опять сплошные заросли тропического леса на побережье, диковинных чудовищ и абсолютное безлюдье… Сто пятьдесят миллионов лет, сказала Нина. Пожалуй, это многовато для одной человеческой жизни. Какая же чертовщина скрывается на этом восьмидесятом меридиане? Может быть, этот большой круг есть своеобразное кольцо Мёбиуса? Оно непостижимым образом вывертывается и перебрасывает материальные предметы в другое время… Но под воздействием каких сил совершается это? Связан ли этот механизм с естественными причинами, порожденными гигантскими смещениями больших масс воды в районе Саргассова моря, или этот эффект искусственного происхождения? И в каком случае у нас больше надежды на возвращение? Не работа ли это пришельцев-инопланетян? Представим, что некая цивилизация открыла наш мир. Она принимается изучать его и может при этом даже не подозревать, что имеет дело с разумными существами. Вполне вероятно, что разум пришельцев принципиально отличен от нашего, обладает особенностями, которые исключают всякое взаимопонимание. Пришельцы выхватывают из нашего мира приглянувшиеся им корабли и самолеты, транспортируют их во времени и в пространстве, одним словом, накалывают на чудовищные гербарии. Иногда им нужно произвести забор только биологической массы, вот и исчезают экипажи «Марии Целесты», «Морской птицы» и «Кэррол Дьюринг»… Исчезают самым непостижимым образом. Ведь оказалась на той же «Марии Целесте» одна из кают забаррикадированной изнутри! Дверь закрыта изнутри, а в каюте никого не было… Фантастика? Вот именно. А разве то, что произошло с нами, не фантастика?»
Стайка дельфинов вынырнула у кормы «Паломы». Грациозные, изящные животные шутя обошли яхту, пересекли ее курс, оказались с другого борта и принялись выпрыгивать из воды, то обгоняя яхту, то отставая от нее.
Хуан Мигуэл с улыбкой смотрел на дельфинов. Он любил их, красивых и смышленых.
Вдруг хлопнул стаксель. Капитан взял влево, парус дернуло, он снова наполнился ветром.
«Размечтался, — сердито подумал о себе де ла Гарсиа. — Давно пора ставить грот, а я сижу тут и философствую…»
Но сначала он решил пройти на бак и осмотреть носовые паруса. И стаксель, и кливер едва ли не сутки боролись с циклоном, их стоило обтянуть.
Хуан Мигуэл подумал, не поднять ли на подвахту Дубинина или кого-нибудь из американцев. Но капитан видел, что солнце скоро покажется из-за горизонта, надо будет определить поправку компаса, а стаксель захотелось проверить уже сейчас. Когда он сделает это, то позовет кого-нибудь на помощь ставить грот… И потом, разве помогал кто-нибудь капитану Слокаму, Джону Колдуэлу или Чичестеру в их одиночных океанских бдениях на таких же вот посудинах, как и его «Палома»?
Хуан осмотрел автоматическое устройство, которое управляло сейчас яхтой. Все было в порядке. Стараясь осторожнее ступать по крыше рубки, он подобрался, держась за закрепленный по диаметральной плоскости судна гик, к мачте, миновал люк носовой каюты и вскоре был у самого бушприта, над которым упруго выгибался стаксель.
Парус был неплохо обтянут, и, проверив его крепление, капитан хотел перейти к кливеру. В это время он услыхал за спиною непонятный звук и подумал, что стаксель может заполоснуть, хотя этого никак не могло быть…
Нос яхты приподняла зыбь, затем «Палома» стала опускаться, и Хуан Мигуэл ждал, когда движение прекратится, чтобы оторваться от бушприта и повернуться.
Повернуться ему не удалось. Де ла Гарсиа ощутил удар по голове и толчок в спину.
«Стаксель!» — успел подумать он, и перед глазами капитана все расплылось…
Передав капитану де ла Гарсиа вахту, Юрий Алексеевич спустился в кормовую каюту и прилег, не раздеваясь, на откидную койку. Американцы уже перебрались для отдыха в носовую каюту.
Леднев попытался уснуть… Несмотря на шесть трудных часов, в течение которых Юрий Алексеевич вел «Палому» по затихавшему, но все еще штормовому морю, сон не приходил к Леденеву.
Он знал, что коли не спится, то и не надо стараться вымучить из себя этот сон. Лежи спокойно, размышляй о том и о сем, не напрягайся, и тогда дрема сама накатит на тебя, полонит постепенно сознание.
Юрий Алексеевич поворочался в узковатой для его крупного тела койке, умащиваясь поудобнее, ему вдруг вспомнились тесные кубрики «Морских охотников» и торпедных катеров, в которых приходилось коротать часы старшине первой статьи Леденеву и его товарищам в те тревожные военные ночи, когда их разведывательно-диверсионный отряд не раз выбрасывали на скалы фиордов Северной Норвегии.
