Окаянная душа - [50]

«Я не мужик, а тряпка. Надеюсь, это незаметно со стороны», — вяло рассуждал про себя Курт. Он вновь сердился и вновь только на себя, потому что сердиться на Эни был не способен в принципе. Поэтому он не вырывался в попытке отвоевать себе свой пиджак, а с щенячьей покорностью позволял вести себя через Учительскую.

«Постойте-ка. А к чему вообще были упомянуты избиратели и всякие избирательные кампании, если у нас не проводились никакие выборы, а меня просто назначили на этот пост?!»

— Черт. Меня надули, — процедил он сквозь зубы. Продумать тщательнее эту мысль ему не удалось, так как в этот момент Эни резко увеличила скорость, и они на полном ходу вылетели в пустой коридор.

Несколько минут безостановочного бега, и очнулся Курт только тогда, когда стало не хватать дыхания, а легкие охватило пламя. К счастью, они уже остановились, и бедняга смог с блаженством прижаться лбом к прохладной стене. Отдышавшись и слегка придя в чувство, Курт машинально поправил одежду и огладил все складки. Презентабельность. Главное презентабельность. В любой ситуации, даже если вы на грани смерти.

«Так, и где мы?» — Юноша быстренько огляделся, на всякий случай надевая на лицо маску холодности и неприступности. Нужно быть начеку на случай появления незапланированных зрителей.

— Звонок будет с минуты на минуту, — донесся до Курта громкий шепот Эни. Она стояла на коленях в трех шагах от него и заглядывала за угол. На секунду она отвлеклась от своего занятия и с заговорческим видом подмигнула Курту. Снова игры в шпионов? Хотя юноша уже догадался, с какой целью они затаились в засаде. Он узнал пересечение школьных коридоров и знал, что за углом напротив окна располагается дверь в кабинет биологии. Там у их класса должен был проходить урок.

— Ее там нет, — с уверенностью сказал Курт, присаживаясь рядом с Эни.

— Тебе-то откуда знать? — дернула плечиком девушка, не отрываясь от созерцания двери.

— После географии ее как ветром сдуло, — попытался объяснить Курт. — Судя по ее повсеместной любви к прогулам, она уже должна радостно шастать где-нибудь за пределами школьной территории. Мы напрасно теряем время.

Эни повернулась к нему, сделав жалостливую рожицу.

— А я хочу верить!

«Во что или в кого?» — хотелось спросить Курту, но он промедлил. Вера этой девушки не то, над чем можно насмехаться, хотя бы просто потому, что она всегда чудовищно искренна в этом чувстве.

Звонок над их головами взорвался оглушительной трелью. Звуки прошлись сквозь тело, вызвав неприятную дрожь и мурашки на коже. Эни прильнула к стене, во все глаза уставившись на все еще запертую дверь. Курт, закусив губу, пристроился рядом.

«Пожалуйста, пусть она уже сбежала с уроков. Пусть она наплевала на всех и вся и бьет кого-нибудь вне пределов нашей досягаемости, — молил Курт, опасаясь моргнуть и разрушить созданную молитвенную атмосферу. — Пусть ее тут не будет, и тогда я даже не стану вступать в перебранку с Карпатовым из-за того, что он меня вовремя не проинформировал. Я добьюсь победы на первом этапе Олимпиады и без обиняков предоставлю шанс Джеймсу показать себя. Пожалуйста, пусть…»

БАБАХ! Дверь с грохотом ударилась о стену. В дверном проеме тут же нарисовалась знакомая фигурка в белой ветровке и с огненной гривой. Судя по стойке, Зарина Эштель подошла к открыванию двери с присущей ей творческой изюминкой — с налету долбанула по ней ногой.

Эни торжествующе хлопнула поникшего Курта по плечу.

— Это судьба!

«Это пытка!» — мысленно возразил юноша, решив раз и навсегда завязать с молитвами. Не помогают. Дохлый номер.

Зарина Эштель между тем время зря не теряла и уже с приличной скоростью направлялась в сторону лестницы, а там — к выходу из школы.

— Вот это уже попытка к бегству! — заявил Курт.

«Тьфу ты, мы же не в тюрьме, — тут же осадил себя он. — Хотя, может, и не побег, но неприкрытый намек на скорый прогул».

— За ней! — крикнула Эни, снова хватая Курта за пиджак и таща его за собой. Это уже походило на выгул собачки в особо стрессовой форме.

— Зачем… Нам… Идти… За ней?… — на этот раз Курт запыхался сразу на старте. Говорить и возражать было особенно сложно, так как лестницу они преодолевали приемом «прыжки сразу через четыре ступеньки».

— Побеседуем с ней снаружи и без всякой гнетущей школьной атмосферы! — крикнула ему через плечо Эни, ловко увеличивая расстояние до пяти ступенек.

«Гнетущей?» — уныло повторил про себя Курт, послушно следуя за девушкой. СТОП! Он резко затормозил на пороге школы. Эни успела уже выскочить на улицу и добраться до наружных ступеней. То ли больше не слыша топота бегущего за ней Курта, то ли просто почувствовав, что юноша отстал, она остановилась и выжидающе оглянулась.

Курт стоял в дверном проеме. Его обдувал прохладный ветер, проникающий в помещение с улицы. Он настороженно прислушивался к своим внутренним ощущениям. Как странно, ему вдруг показалось, что если они сейчас выйдут из школы, то пересекут некую жуткую границу. Границу, которая изменит все. Они — воплощение своей тихой обыденной жизни — переступят грань, и их маленький уютный мирок расколется на миллион осколков, затрещит по швам и расщепится… Разве он этого желает? Разве это правильно?