Охотники за туманом - [56]

Николай усмехнулся:

— Теперь понятно, как ты в егеря попал. Болтаешь много. Тебе самое место где-нибудь на границе, в далеком дозоре да поближе к подвигам. В столице бы тебе каждый день плетей выписывали.

— А пусть даже и так! — вскинулся было Пахом, но Николай остановил его взмахом руки.

— Слушай мою команду. Преследование прекратить. Поставим тебя, Зиновия и стрельцов на сопровождение монстра. Задача – обеспечить безопасную дневку и спокойное ночное продвижение нашего Подвоха на юг, к столице южан. Отряд у вас маленький, потому прояви свою егерскую смекалку. Случись что – не устраивай линейный бой. Замаскируй всех как следует, не маячь в чистом поле. Бей наверняка и отскакивай. Справишься?

Пахом смахнул с лица недовольное выражение, подобрался и серьезно ответил:

— Сделаем. Не впервой. А ты не с нами, Викторыч?

— Не. Я туда, на восток, к этому новому прорыву, — Николай мотнул головой в сторону далеких грозовых туч. — Посмотрю что да как. У Сердара легкие ноги, обернусь быстро. А случись что – вынесет. Зиновий! Ты вроде в собаках хорошо понимаешь? Киргизские тобеты вроде же привычные к долгим степным переходам, верно? Попросишь Льдинку со мной сходить?

* * *

К полудню Змеиный форт опустел. Боярин отправился в острог вместе с телегой, запряженной трофейным конем-картонкой, на которой один из охотников и раненый стрелец погрузили последнего пленного и гору трофеев. Пахом, Зиновий и пара стрельцов отправились на юг, Николай со Льдинкой и Сердаром ушли на юго-восток, к месту предполагаемого прорыва южан. В форте остался только Уж и щенки. Стрелец, вооружившись лопатой, в гордом одиночестве продолжал возведение форта. Пополнение личного состава боярин обещал ближе к вечеру, если в очередной раз ничего не переменится. Ну а щенки занимались тем, что ели, резвились на теплом солнышке и своим копошением вызывали у Ужа умильную улыбку.

Минотавр Пагида до восхода солнца преодолел больше километра. Призраки по одному выходили из своего туманного сектора и захватывали следующий. Сам Пагида за пределы тумана больше не выходил. Оно и правильно, ни к чему случайному охотнику знать, что его ждет внутри. Всякий опытный собиратель кристаллов привычно рассчитывает встретить паукообразных монстров. Пусть быстрых, пусть с прочной хитиновой броней и острыми каменными лапами-лезвиями, но – пауков. Трехметровый минотавр с двуручным топором будет для них изрядной неожиданностью.

А над сектором, который покинули стражи туман рассеялся. Не от порыва ветра, как после удачной охоты, а просто как-то осел, скукожился и впитался в землю, превратив ее в раскисшую грязную глину без всякого намека на траву.

Неприятность. Если болотный след так и будет идти ровной линией и втыкаться в облако густого тумана – внимательный охотник может заподозрить неладное. Тем более на глине так просто трава не вырастет. А, значит, с ковра-самолета грязно-серая полоса посреди зелено-желтого травяного моря будет отчетливо видна.

Именно по этой причине боярин и приказал сопровождать миграцию призрачного минотавра Пагиды. Мало ли что. Соберется крупный отряд, посмотрят, что этот сектор не соприкасается ни с каким другим, да и войдут в туман все вместе. И победят монстра, на которого потрачен картонный вол и цельный двойной кристалл.

Потому днем у туманного сектора Николай приказал постоянно находиться паре стрельцов. Только не у всех на виду, а в укрытии, которое соорудил Пахом из походной палатки, маскировочных накидок из вымазанных глиной трофейных халатов и пучков местной травы. Палатку приказал разбивать на границе секторов, чтобы перепад цвета растительности максимально скрадывал инородные детали от стороннего наблюдателя. Еще была мысль устроить засаду и подкараулить наблюдателя на ковре-самолете. Заметит он сверху, к примеру, какую-нибудь неровность на местности, подлетит поближе, чтобы присмотреться, а там, глядишь, и на залп нарвется. Так шансов подстрелить его всяко больше, чем если бесцельно палить в небеса.

И еще заметочка в блокнот. Которая уже по счету? Надо что-то делать с ружьями и приводить их все к единому образцу. Фитильные, кремневые, колесцовые замки на разного калибра фузеях да пистолях – это никуда не годится. Нужно сразу добиваться единообразия. Егерь, конечно, раздражает своим панибратством и вечным недовольством, но в главном он прав. Порядка во владениях Андрея Тимофеевича действительно не хватает. Потом, когда население их владений разрастется – проводить реформу будет куда как сложнее. Конечно, в любой момент можно натянуть вожжи и приструнить всю эту вольницу. Чтобы нравы в остроге были не как в сибирских казачьих поселениях, а строго и по часам, будто в Петропавловской крепости. Так-то рычаг давления у боярина есть. Продовольствие-то пока еще только у него. И на еду требуются кристаллы. Потому что цикл воспроизводства еды из зерна и скота еще не налажен, до продовольственной независимости еще жить и жить.

Только вот Николая совсем не грела эта мысль – натянуть вожжи. Потому что он отчетливо помнил свое искушение там, в башне Ледяного Владетеля. Помнил и саблю в своей руке, и то, как пульсировала жилка на беззащитной старческой шее боярина.