Охотники за пламенем - [79]

– Это не он, – нежно напевал Беньямин.

Он? Нет, это была она. Милая Ясмин. Сквернословящая Ясмин. Замужняя Ясмин.

– Дыши, Охотница. Тише, тише. Они – всего лишь обман.

И только тогда Зафира обратила внимание, что Ясмин была не одна. Их было много. Много Ясмин. Взгляд Зафиры метался между девушками, зловещими на фоне толстых стволов. Облик их непрестанно менялся.

– Ифрит, – прошептала она.

Сладкое облегчение изгнало из ног напряжение, и Зафире, чтобы не упасть, пришлось схватиться за ближайший ствол. Мир перед глазами вновь обрёл чёткость.

Беньямин обнял её за плечи.

– Ты должна быть начеку.

– Тамим? – Голос Кифы дрогнул.

Кого она видела? Возлюбленного? Брата? Друга?

Ифриты продолжали наступать, медленно окружая их. Лана, Дин, Умм, Хайтам, Баба. Беньямин заметно напрягся, глядя на того, кто был похож на Бабу.

– Ты тоже его видишь? – спросила Зафира, стараясь унять дрожь в пальцах. Она больше не видела краёв оазиса, само солнце как будто исчезло.

– Я вижу кое-кого, но точно не того человека, которого видишь ты. – Беньямин задохнулся.

Было нечто непристойное в том, как ифриты проникали в душу, чтобы вырвать из самых глубин образы любимых людей. Один ифрит мог отразить сотню лиц одновременно, и каждая жертва видела тот облик, что предназначался именно ей. Если только не оказывалась достаточно сильной, чтобы не обращать внимания на уловки. Тогда ифриты не надевали масок.

– Мы окружены, – донеслось из-за спины тихое бормотание Насира.

Зафира знала, что такое происки тьмы, но это не останавливало трепет, вползающий в сердце. Бум, бум, бум. Оно забилось быстрее. Жар безудержно хлынул по венам. Волнение охватило душу.

Она могла выжить в темноте; она всегда выживала.

Но смогут ли остальные?

«Ты нужна им», – напомнил голос в её голове.

Им не было дела до неё самой. Скорее всего, когда она отыщет проклятый Джаварат, все они выстроятся в очередь, чтобы убить её.

У Охотницы появился отличный шанс проскользнуть между деревьями и сбежать в пустыню.

Но стоило ей моргнуть, как она увидела лезвие, пронзившее неподвижную грудь Альтаира. Увидела застывшие глаза Кифы и разорванный в клочья живот Беньямина. Увидела печальные серые глаза принца, ещё более холодные в смерти. Нет, Зафира не могла их оставить, даже зная, что они никогда не отплатят ей за услугу.

Одним быстрым движением Зафира выхватила стрелу, наложила её на лук и, натянув тетиву, почувствовала плечами чьё-то присутствие.

– Спина к спине, – пробормотал Альтаир.

«Неужели генерал прикусил язык, чтобы сдержать дальнейшие команды?»

Один из ифритов зашипел. Другой закричал. Слова искажались древним языком.

– На случай, если ты не заметил, кроме тебя и принца ещё есть и мы, – крикнула Кифа. Её суетливость растаяла в азарте боя.

Все пятеро выстроились в кольцо, повернулись друг к другу спинами. Зафира попыталась взять себя в руки, погрузиться в спокойствие, которое некогда сопровождало охоту, однако мысли неслись бурным потоком. Мир вокруг гудел, и она не могла ясно мыслить. На небольшую поляну стекалось всё больше теней. Даже Зафире было трудно их разглядеть.

Тем не менее она насчитала двенадцать ифритов против них пятерых.

Ближайший к ней – тот, что носил маску Умм с седыми прядями в волосах, – склонил голову, как будто ожидая приказов.

«Иллюзия. Иллюзия. Иллюзия».

А потом мир стал огнём.

Глава 50

Всё вокруг полыхало, но Насир, по крайней мере, мог видеть. Он скривил губу, поймав себя на оптимизме. Похоже, время, проведённое с Беньямином, не шло ему на пользу.

Он сморгнул остатки тяжёлой тьмы и увидел сцену, вспыхнувшую рыжим заревом. Создания бездымного пламени казались безоружными, пока Насир не осознал, что оружием были они сами. Они метались между пальмами, скользили по песку точно призраки. В руках их появились огненные посохи, мерцающие в темноте. От их жара стало трудно дышать.

Судя по реакции, остальные видели ифритов в облике знакомых им людей, однако перед Насиром существа предстали такими, какие они есть: безликими созданиями, юрко исчезающими из поля зрения. Как только ему чудилось, будто он улавливает их очертания, видения ускользали. Они были рядом, всегда рядом, но никогда не на виду. Это был дар – иметь сердце настолько тёмное и закрытое, как его.

Альтаир издал какой-то звук. Полный тоски.

– Ты кого-то видишь? – мягко спросила Кифа. Её тёмные глаза блестели от внезапных вспышек.

– Свою мать. Какой она была до того, как её убил человек, которого я ненавижу.

Насир ничего не знал ни о родителях Альтаира, ни о людях, которых он не любил. Кроме самого Насира. Генерал, вздохнув, выпустил первую стрелу, и та со свистом устремилась в темноту. Однажды Альтаир поймёт, что ему просто не дано стать хорошим лучником.

Как только вой пронзил сгустившуюся тьму, Насир приготовил саблю. Он успокоил мысли, и всё кругом расплылось, остальные забылись. Хашашин всегда работал один. Хашашин не обращал внимания ни на кого, кроме себя, и ставил миссию превыше всего.

Огненный посох устремился в его сторону, но Насир вовремя пригнулся, задев коленом острые листья, прежде чем взмахнуть скимитаром влево и вверх. Оружие со свистом разрезало воздух, не дотянувшись до ифрита.