Охотники за пчелами - [25]

— О! Брат мой говорит очень громко, — продолжал начальник. — Я слышал, как ястреб дразнил орла, но могущественная птица одним кончиком крыла умертвила его.

— Оставьте насмешки, начальник. Вы один из самых знаменитых воинов нашего племени. Вы не согласитесь исполнить коварный замысел. Тигровая Кошка принимал этих путешественников в своем теокали, оказывал им гостеприимство, а вы знаете, что гостеприимство священно в пустыне.

Апач презрительно рассмеялся.

— Тигровая Кошка — великий начальник, он не захотел ни пить, ни есть с бледнолицыми.

— Это недостойное коварство.

— Бледнолицые — собаки и воры, апачи возьмут их скальпы.

— Негодяй! — вскричал охотник гневно. — Я тоже бледнолицый, бери же мой скальп!

Движением быстрым, как мысль, он бросил наземь шляпу, кинулся на индейского начальника и вонзил ему в сердце нож. В тот же миг прозвучали пять выстрелов, и другие начальники, сидевшие у костра, повалились наземь. Огнестрельное оружие было только у этих начальников.

— Вперед! Вперед! — кричал охотник, схватив свою винтовку и бросаясь на перепуганных апачей.

Мексиканцы немедленно устремились на помощь своему проводнику. Завязалась ожесточенная схватка шести чело век с пятнадцатью апачами, схватка тем более ужасная и тем более жестокая, что каждый знал: ему нечего ждать пощады. К счастью, у белых были пистолеты и они могли стрелять в упор в грудь своих врагов и только потом пустили в ход сабли. Индейцы были застигнуты врасплох. Они никак не ожидали нападения. Бледнолицые словно выросли из земли и в считанные минуты уложили добрую половину апачей, прежде чем остальные сообразили, что к чему, и стали защищаться. Когда же они обрели боевой дух, было уже поздно, дальнейшая борьба становилась невозможной.

— Остановитесь! — крикнул охотник. Белые и краснокожие опустили оружие как бы по взаимному согласию. Охотник продолжал:

— Воины апачские, бросьте ваше оружие! Они повиновались. По знаку охотника мексиканцы связали их без малейшего сопротивления с их стороны. Когда краснокожие осознают, что они побеждены, они покоряются с бесстрастием и с фанатичной верой в закон, который устанавливает победитель, как бы ни был жесток этот за кон. Из двадцати апачских воинов в живых остались только восьмеро, остальные были убиты.

— На восходе солнца я приду возвратить вам свободу, — сказал охотник. — А до тех пор не пытайтесь разорвать свои узы. Вы меня знаете, я прощаю только один раз.

Мексиканцы подобрали оружие, брошенное индейцами, и ушли. Лошади апачей паслись на конце лагеря. Каменное Сердце загнал их в лес.

— Теперь, — сказал охотник, — вернемся к сеньорите.

— Неужели вы действительно отпустите этих людей на свободу? — спросил дон Педро.

— Непременно. Неужели вы хотите, чтобы их растерзали живьем хищные звери?

— Это не было бы большим несчастьем, — заметил злопамятный дон Лючиано.

— Разве они не такие же люди, как и мы?

— О! — возразил тот. — Они так мало похожи на людей, что об этом не стоит и упоминать.

— Итак, вы намерены оказаться среди этих свирепых людей, обозленных случившимся. Вы не боитесь, что они вас убьют? — спросил в свою очередь дон Педро, на что охотник ответил с высокомерной усмешкой:

— Они не посмеют.

Дон Педро не мог сдержать удивления и продолжал:

— Краснокожие чрезвычайно мстительны.

— Да, — согласился охотник, — но я для них не человек.

— А кто же?

— Злой гений, — прошептал Каменное Сердце глухо.

Тем временем они дошли до того места, где оставили на попечение донны Гермозы лошадей. Шум битвы был хорошо слышен донне Гермозе, но мужественная девушка, одна в девственном лесу, не поддавалась вполне естественному страху, понимая важность порученного ей дела, и оставалась на месте. Держа по пистолету в каждой руке, она тревожно прислушивалась к звукам пустыни, полная решимости скорее умереть, чем попасть в руки индейцев.

Отец в нескольких словах рассказал ей о том, что произошло, и они поскакали во всю прыть.

Маленький отряд, предводительствуемый Каменным Сердцем, скакал всю ночь со скоростью, которую трудно себе представить.

На восходе солнца они выехали из леса. Перед ними от крылись выжженные солнцем просторы пустыни. Они скакали еще два часа, не замедляя бега лошадей, и наконец остановились.

— Здесь мы расстанемся, — сказал охотник твердым, но грустным голосом.

— Уже? — донна Гермоза не могла скрыть своего огорчения.

— Благодарю за сожаление, сеньорита, но так надо. До вашей асиенды осталось всего несколько миль. Дорога здесь хорошая, и моя помощь больше вам не нужна.

— Мы не можем так просто с вами расстаться, сеньор, — сказал дон Педро, протягивая ему руку. — Я бесконечно вам обязан!

— Забудьте об этом, кабальеро, — перебил его молодой человек. — Забудьте обо мне. Мы не должны больше видеться. Вы возвращаетесь к цивилизованной жизни, а я в пустыню. У нас разные дороги, лучше пожелайте, чтобы случай никогда больше не сводил нас. Я, — добавил он, взглянул на юную девушку, — я уношу о встрече с вами воспоминание, которое не изгладится из моей памяти никогда. Теперь прощайте! А вот и вакеро из вашей асиенды направляются вам навстречу. Вы в полной безопасности.