Охотники Селесты - [13]

Кулак размером с голову, и со скоростью реактивного истребителя понесся в мою сторону. Видимо, это напугало меня, что рывком включился ускоренный режим, как на тренировках, кстати, почти не получалось. Воздух странно загустел, казалось, он не проникает в легкие, руки двигались с громадным усилием. Преодолевая сопротивление воздуха и собственную слабость, я поднырнул под движущееся навстречу воплощение смерти и со всей возможной скоростью, прилагая максимум усилий двинул кулак в область солнечного сплетения массивного абордажника. Как ни странно, но цели удар достиг. Понял я это по хрусту собственных костей, а еще стало понятно, что в медкапсуле я все-таки полежу. Не знаю из чего был сделан этот кабан, но даже моему усиленному аномалией организму мало не показалось. Не обращая внимания на накатывающуюся боль в правой руке, я развернулся, одновременно подпрыгивая, и со всей возможной дури врезал вражине по затылку левой рукой, как раз в область затылочного разъема нейросети. Я понял, что сломал вторую руку.

В это время, как назло выключилось ускорение. Одновременно, накатила такая БОЛЬ, что в глазах потемнело, ноги подкосились, я понял, что не могу даже вздохнуть… В себя пришёл стоя на коленях перед телом Ларка, судорожно проталкивая в себя молекулы кислорода. С трудом поднялся, осмотрел всех мутным взглядом, и пробормотал:

— Так будет с каждым…вашу мать…бандерлоги х**вы!

После чего медленно поковылял в сторону медблока, провожаемый ошарашенными взорами абордажной секции. Не буду описывать ругань и причитания Дока. Но на половину дня я выпал из этой жизни. Утешало только то, что Ларк выпал на неделю, и пролежал он в реаниматоре. Что-то там я ему порвал в животе и раздробил в голове. В общем, нехило так погуляли. А потом я еще долго матерился, когда Ниот сообщил мне, что аномальная агрессивность и задиристость, это всего лишь один из пунктов исследований, на которые я сам и согласился, и те самые двадцать китов, что мне выдали в качестве премиальных, включали в себя спарринг со стандартным боевиком абордажной секции. А иначе как максимально качественно протестировать эффективность произошедших с моим телом мутаций. И самый эффективный тест — это бой на пределе возможностей организма. Еще больше я удивился, когда через неделю ко мне подошел тот же Ларк, и со смущенным лицом произнес:

— Ну ты это… извини, что ль… погорячились тогда, сам понимаешь скучно тут, ату клоп мелкий со своими советами лезет, жизни учит!

— Да ладно, со всеми бывает, меня тоже ту все задолбало, хоть на стену лезь.

— Ну может, тогда нормально позанимаемся?

— Да не вопрос, все не так тоскливо будет, да и время с пользой проведем.

— Вот это по-нашему! У тебя какая база стоит? — поинтересовался здоровяк.

— Пятерка и скелет усилен, — скрывать что-либо я смысла не видел.

— А сеть, импланты?

— Так нет сети, была «Абордажник 4», но её удалили после травмы, ну и реакция у меня хорошая базовая, и иплантов тоже никаких нет, все на природных данных! — тут я намного слукавил, но Док меня настоятельно попросил не распространяться об аномалии.

— Ну ни хрена ж себе, это где же таких монстров выращивают?

Удивление Ларка было понятно, так как таких параметров можно было добиться только если с детства жить на планете с повышенной силой тяжести, но там столько побочных эффектов, что добровольно на это мало кто соглашался. Обычно это были жители тюремных планет и их семьи. На такие планеты столетиями отправляли тех, обвинялся в преступлениях против жизни, но кому не хватило мозгов и смелости погибнуть при задержании. Это и было тем самым наказанием для убийц, которое страшнее смерти. Медленно погибать под воздействием повышенной гравитации, которую невозможно отключить, это очень злая смерть. Но при этом каждый пятый выживал. И даже давал потомство от женщин заключенных. Иногда молодёжь с таких планет вырывалась в космос. Чем это все заканчивалось, уже отдельная история, и все эти истории были, как правило, с печальным концом.

— Да вот так получилось, что сила есть, знания есть, а навыков нету, поэтому с удовольствием с вами всеми позанимаюсь.

— Отлично, я знал, что ты настоящий мужик, пойдем с ребятами познакомлю.

Ларк познакомил со абордажной секцией и даже с некоторыми техническими специалистами, любителями потренироваться. Они оказались, в общем-то неплохими и простыми ребятами без каких-то закидонов. И совсем не злобными, чего можно было ожидать от отряда подготовленных матерых убийц. Оказалось, что Ларк среди них был неофициальным чемпионом. Но парень он был незлобивый, компанейский и легко подбивался на разного рода проделки. Чем остальные беззастенчиво пользовались. После тренировки душевно посидели в кафе, правда, безалкогольном. На борту сухой закон. Разговорились о жизни, о том, кто кем хочет быть после службы:

— Слушай Сер Вас, а к нам во флот не хочешь?

— Да нет, Ларк, не особо, я у пиратов десять лет отбарабанил, так что до сих пор нормально спать не могу. Так-то не помню ничего, а как спать лягу, все абордажи передо мной проносятся как наяву. А там такое, что вспоминать не больно-то хочется.