Охотники на снегу - [9]

— Заходите почаще, ребята, — радушно приглашал свой в доску парень, посверкивая обширной лысиной, глядя на Вику, как кот на блюдце с халявными сливками, и Алик решил, что завтра же, в крайнем случае, к началу следующей недели, найдет другое пристанище. Этот аварийный приют не для них. Он ошибся, как всегда.

Сегодня, год спустя после первой встречи, Вика сидела за столиком кафе с Аликом и двумя его друзьями, с удовольствием кокетничала со всеми, включаясь то последовательно, то параллельно, как лампочка из школьного учебника по физике. Валера игриво хамил, не забывая о собственной рюмке, Алик пытался определить насколько всерьез ревнует, Володя жаждал продолжения праздника для себя лично и особо приближенных, что выразилось в его предложении немедленно покинуть заведение и отправиться к нему домой. Гости потихоньку расходились, и даже беспокойная тень, та, что металась под потолком, куда-то улепетнула.

Компания согласилась идти в гости, хотя Алика ждала дома жена, а Вику — двойняшки. Валеру теоретически тоже ждали, но в разных местах, потому он мог считать себя совершенно свободным. Впрочем, он никогда не размышлял над тем, что может, а чего нет, и поступал так, как хотелось на данный момент.

Володя жил в переулке Гривцова, совсем рядом со своим любимым заведением, где они сейчас заседали, и это было хорошо. Они прихватили пару бутылок вина с других столиков — чтобы солнце скорей зашло, как выразился Володя, — и это неплохо. Но как выяснилось через пятнадцать минут, дома у Володи оказалась жена, и Вика засомневалась, что последний факт можно отнести к разряду таких же хороших. Крупная и громогласная жена Леся (в чьих жилах молока было больше, чем крови) встретила их, словно они выходили на время в магазин, хотя Вику и Валеру видела в первый раз.

— Ну что же вы мне принесли? Что, никакой жратвы?

— У нас же есть макароны с толстой дырочкой! — напомнил муж.

— Да? Под каким соусом подавать?

— Под водочным!

— Ладно, устроим разгрузочный день, то есть вечер. Девушка…

Вика пискнула: — Вика.

— Хорошо, Вика, поможешь мне накрыть на стол, а вы пройдите в курительную, пока мы сервируем ужин, — Леся величаво повела рукой в сторону крохотной кухни.

В процессе сервировки — пять тонкостенных стаканов, банка с солеными огурцами, макароны и тарелка с черным хлебом, выставленные на потертый, но все еще полированный стол — Вика догадалась, что хозяйка тоже слегка навеселе. Стало проще, само собой прорезалось «ты, Леся». Хозяйка лет на десять постарше, наверное, ровесница Алика, но какое имеет значение. Через четыре минуты стол был накрыт, Леся закричала:

— Джигиты, ужинать! Неужели дама должна сама разливать алкоголь? Благоверный, ты слышишь?

«Благоверный» прозвучало у нее привычно как имя, как «муж» у одних или, к примеру, «холера» у других.

— Идем, душа моя, — охотно откликнулся из кухни Володя, не двигая ни одним расслабленным членом.

— Вот я сейчас тебе покажу, как жену-то не слушать! — воскликнула Леся, взяла пластмассовую вешалку, лежащую на стуле, и грохнула ею по стене, отделяющей комнату от кухни. Криво висящая абстрактная картинка приобрела совсем уж смелый угол наклона и радостно закачалась.

— Да убоится жена мужа своего! — появившийся Володя заговорил толстым басом и добавил фальцетом: — Выпьемте, девочки!

— А как же остальные джигиты? Они не будут пить? — у Леси в серых глазах колыхнулся радостный ужас. Крепкая рука с коротко обстриженными ногтями трагически взлетела к груди, но полет оказался недолог.

— Леська, я отнесу им стаканы на кухню, пусть поговорят, ладно? — немного искательно отвечал грозный муж.

— Вы, мужчины, делаете со мной, что хотите, — трагически изрекла его крупнейшая половина. Ее прервал звонок в дверь, открывать отправился хозяин, не забыв прихватить бутылку и пару стаканов.

— А где благоверная? — раздалось из коридора. Высокий женский голос разозлил Вику, лучше бы домой поехала, чем сидеть тут с незнакомыми стареющими тетками.

— Это соседка, — быстро пояснила Леся и загудела, — проходи, третьей будешь!

— Я без благоверного пить не желаю. Ни пить, ни квасить, ни бухать, — произнесла вошедшая тетеха в лиловых лосинах и веселенькой розовой футболочке, простодушно облегающей тяжелую соседскую грудь. Грудь вызывала в глубинах памяти легкое волнение, увенчанное цитатой «советское — значит отличное». Если бы Вика задумалась, почему советское, может, и сообразила бы, что дело, вероятно, в бескорыстном (читай — бесплатном) изобилии. Но Вика сердилась.

Воротившийся Володя плотно закрыл за собой двери, сперва кухонную, потом и дверь в комнату, обхватил обеих дам за талии, подмигнул Вике:

— Вот попал, так попал! Они сейчас за меня совместными усилиями примутся!

С приходом Володи стало интереснее. Смешно смотреть, как придуриваются те, кому уже стыдно по возрасту: соседка старше хозяйки, наверное, ровесница Викиной мамы. Представить только, чтобы мамашка употребляла такой жаргончик! Может, на публику работают? Какая разница! Первый раз Алик демонстрирует Вику своим друзьям, до этого только рассказами кормил, все не мог решиться пойти с ней вместе к кому-нибудь, все сомневался, не выйдет ли для кого-то оскорбительно. Но сам-то что же! Сколько можно на кухне торчать? Чем они там с этим Валерой занимаются? Тотчас, как по команде, захотелось курить. В комнате по всем приметам не курят, не пахнет табаком, так или иначе надо идти на кухню, заодно и посмотреть, что делается.