Охотник за головами - [96]

Остается только ждать.

Потом он убьет и этих мальчишек.

* * *

19.46

– Я полжизни провел в этом лифте. По-моему, он самый медленный в городе, – Эл Флад надавил на кнопку в третий раз, и лифт, наконец, тронулся.

– Донни! Кевин! – позвал чей-то голос из темноты.

Мальчишки подняли головы вверх. На краю площадки над гаражом появилась толстая женщина в меховом пальто и в папильотках.

– Я что вам сказала? Следить за мусором, пока он не сгорит! Весь дом мог сгореть, пока вы тут бегаете. Был бы жив ваш отец, вы бы так себя не вели.

– Мы и отсюда все видим, – сказал один из мальчишек.

– Пошли домой. Все уже сгорело, – приказала женщина, заглянув в ящик. Мальчишки скрылись, прихватив с собой скейт.

Через пару минут раздался новый звук. Шум открываемого лифта и голоса. Держа пистолет, Спарки перешел от машины в тень одной из колонн.

– Снег замедлит наш путь, – сказала Женевьева Деклерк, выходя из лифта.

* * *

19.48

Пассажирская дверца "вольво" отстояла от бетонной колонны всего дюймов на восемь.

– Тесновато, – заметила Женевьева.

– Можете подождать, пока я развернусь, или садитесь вперед.

– Я сяду вперед.

Флад заметил царапины на фаре, когда обходил машину.

"Хулиганы?" – подумал он.

– Что такое? – спросила Женевьева. – Это не...

В пятнадцати футах от них грохнул выстрел. Его эхо заметалось среди колонн. Пуля ударила Флада в грудь, отбросив его на машину. Кровь брызнула на стекла "вольво".

Но даже раненый, он реагировал быстро. Женевьеву вниз. Раздался второй выстрел, еще более громкий. Срикошетив от бока машины, пуля попала в глаз женщины. Превратив ее мозг в кровавое месиво, кусок свинца пробил череп и вылетел наружу.

Женевьева Деклерк умерла, не успев упасть на пол.

Когда раздался третий выстрел, Флад уже залег за машиной с пистолетом в руке. Он видел, как пуля попала в Женевьеву, и знал, что она мертва.

С бешено бьющимся сердцем он оглядывал площадку в поисках убийцы. Он был почти беспомощен – стоило Охотнику подойти ближе, и он окажется легкой мишенью.

С трудом поднявшись на ноги, он побежал. Пуля ударила в бетон в пяти дюймах от него. Когда его миновала пятая пуля, он ощутил приток адреналина в надежде на спасение.

Но шестая пуля попала ему в спину и бросила на пол. Боль, как молотом, оглушила его.

К нему спешили шаги. Щелкнул курок, но выстрела не было. Шаги затихли.

Где-то поблизости прогромыхал грузовик.

Эл Флад, шатаясь, поднялся на ноги и побрел прочь от дома, увязая в густом снегу.

За ним тянулся кровавый след.

* * *

19.51

«Черт!» – подумал Спарки, когда пистолет дал осечку.

Грохот грузовика приближался. Нырнув за "вольво", он отыскал спортивную сумку.

Он не выходил, пока шум машины не стих.

Избавься от улик. Уничтожь головы, а потом догонишь этого ублюдка.

Он вставил в 38-й новую обойму.

Вот. Все правильно. Не дрожи. Тверже пальцы.

Должно быть, в этот момент жители Вест-Энда уже звонили в полицию; отраженный от бетона звук выстрелов разбудил даже глухих. Скоро здесь будут патрульные машины.

Хорошо, что все головы были в сумке. Там лежал и дневник Флада. Спарки заглянул в него.

«Почему люди так боятся отрубленных голов? И почему у меня этот страх сильнее в тысячу раз?»

Закрыв дневник, Спарки сунул его в сумку и, захватив оставленную кем-то промасленную тряпку, направился к железному баку.

Флада нигде не было видно.

Спарки кинул в бак, где еще тлели угли, тряпку, которая тут же вспыхнула. Потом побросал туда же головы. Их кожа горела, как бумага, волосы трещали, золотые колечки в губах вспыхивали красным. Следом полетел дневник, страницы которого тянулись из огня, как обугленные пальцы, пока не распались в прах.

«Черт с тобой, мама. Гори, ведьма, гори!»

С чувством освобождения Спарки открыл ближайший мусорный ящик и сунул туда сумку. Потом, все еще сжимая пистолет, пошел по кровавому следу.

«Ну, мистер Флад, теперь побеседуем с вами».

Выстрелы

19.56

Эл Флад никогда не был ранен, но он не один раз слышал рассказ людей, с которыми это случалось. Все они говорили, что главной их мыслью при этом было: "и зачем я здесь оказался?"

Флад оказался здесь по своей воле. И он умирал.

"Так умри! – подумал он. – Что тут такого? По крайней мере, с тобой умрет и твой страх".

Странно, но сейчас он не боялся.

Такие вещи, как одиночество и непонятость, стали для него далекими и чужими. Смерть казалась избавлением. Жаль только, что она сопровождалась такой болью.

Флад понял, что зря пошел в этом направлении. Он оказался на складе, между тремя громадными контейнерами, и со стороны улицы был абсолютно открыт. А патронов оставалось всего три.

Тошнота накатывала на него волнами. Один раз ему показалось, что в вое ветра он слышит полицейскую сирену. "Глупо. Они никогда здесь не ездят. К тому же ночью у них полно дел в этом зачумленном городе".

Он сел на снег и закрыл глаза.

Из мрака, застилавшего его сознание, выплыл старик в очках в проволочной оправе, с седыми волосами, курящий тонкую сигарету. Он сидел в санях и читал пожелтевшую газету, покрытую снегом. Эл Флад узнал старика; когда-то он читал одну из его книг.

Старик повернулся и шелестящим голосом сказал: "Этот снег засыплет всю провинцию. Он идет над темным океаном. Он идет над вершинами Скалистых гор. Он идет даже над тем маленьким кладбищем... маленьким-маленьким кладбищем..."