Охотник за головами - [11]

Что она подразумевает под «вообще», Лола не уточнила. Раздраженно снимая грим, она не заметила, как дверь каморки слегка задрожала. Кто-то пытался ее открыть, причем делал это как можно незаметнее. Но Лола недаром имела еще одну профессию, кроме умения играть на сцене. Она уловила легкое движение за спиной и, не поворачиваясь к двери, передвинула зеркало так, чтобы видеть то, что творится сзади.

Задвижка на легкой, почти картонной, двери висела на одном винте, да и тот при желании можно было легко вытащить из гнезда. Дверь снова качнулась. Лоле стало страшно, тем более что за стеной и в коридоре было на удивление тихо – очевидно, шумная компания артистов уже успела переместиться в маленький ресторанчик, что находился через улицу от театра. Хозяин ресторана был ярым почитателем театра, всячески привечал артистов, держал свое заведение открытым до глубокой ночи и даже давал выпить в долг. Но не в Лолиных правилах было впадать в панику, замирать от ужаса и кричать слабым голосом: «Помогите!» Она прекрасно отдавала себя отчет, что вряд ли кто поможет в данной ситуации. Застать себя врасплох Лола не даст. Она скинула туфли и одним прыжком оказалась у двери, прихватив по дороге низенькую скамеечку. Не бог весть какое оружие, оглушить злоумышленника не удастся, но ошеломить в первую минуту возможно.

«Нужно срочно попросить Леньку, чтобы достал пистолет, хотя бы газовый», – мелькнуло в голове.

Дверь дернули сильнее, винт наконец вылетел из гнезда, задвижка с шумом упала на пол. Лола занесла над головой скамеечку, но тут же отбросила ее в сторону, потому что в приоткрывшейся двери показалась голова Валерии Борисовны Кликунец, Лолиной ложки дегтя в театральной бочке меда, а точнее, не меда, а патоки.

– Боже мой! – раздраженно воскликнула Лола. – Как вы меня напугали! Отчего вы не постучались, как все люди?

– Я стучала, но тихо, – медленно ответила Валерия, – не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как я вхожу к вам в уборную.

«Начинается!» – пронеслось в голове у Лолы.

– Что вам угодно? – сухо спросила она, решив на этот раз быть убийственно вежливой.

Валерия с любопытством осмотрелась.

– Пожалуй, в этой каморке я еще не была! – совершенно спокойно сказала она. – Сочувствую вам, девочка, здесь очень тесно.

– Вот именно, и одному-то человеку негде развернуться, – с намеком поддакнула Лола, но ее гостья сделала вид, что не понимает намеков.

Она вообще держалась очень свободно, как будто то, что она хотела предложить Лоле, было совершенно естественной вещью – ну как воды попить…

– Валерия Борисовна! – громко начала Лола, но та сделала шаг вперед и поднесла к губам Лолы сильно надушенную руку:

– Тише, дорогая, тише! Тут по коридору шмыгает эта… как ее, ну травести… голос еще такой писклявый…

Лола, вспомнив о ком идет речь, невольно поежилась – стареющая травести Лизка Штукина была для нее самой ненавистной личностью в театре, ярой сплетницей и злопыхательницей.

– Так что будем вести себя примерно, – улыбнулась Валерия, – чтобы никто ничего не узнал…

– О чем не узнал? – разъярилась Лола.

– О том, что мы с вами проводим время вместе, – с наглой улыбкой сообщила мерзкая тетка.

Лола даже задохнулась от негодования и поглядела Валерии прямо в глаза, отведя ее руку от своего лица. Вот как раз теткой-то ее и нельзя было назвать, против воли признала Лола. Валерия была очень даже не первой молодости, но холеная, ухоженная дама. От нее веяло давним и устойчивым богатством, о котором говорили и уверенные интонации в голосе, и дорогой черный костюм безупречного покроя, и та самая антикварная брошка-змейка с бриллиантами и изумрудами, которую Лола имела глупость похвалить при их прошлом разговоре.

Валерия усмехнулась и перевела взгляд с Лолиного лица на распахнутый вырез халатика. Лола сняла театральный костюм, но еще не успела переодеться. Против воли Лола нервно запахнула халатик, чем вызвала еще одну усмешку на холеном лице своей посетительницы.

– Ну же, дорогая, не будьте букой! – призвала Валерия. – Улыбнитесь, вам так идет ваша улыбка!

«Черт бы тебя побрал, ведьму старую!» – подумала Лола, а вслух сказала:

– Извините меня, Валерия Борисовна, уже поздно, я очень спешу. Так что приятно было побеседовать. – Она перевела красноречивый взгляд на дверь.

– И куда же вы так спешите? – рассмеялась Валерия. – К своему мифическому любовнику? Полно, девочка, меня вы не обманете! У вас никого нет!

– С чего вы взяли? – агрессивно начала Лола.

– От вас не пахнет любовью, – спокойно ответила Валерия.

– А чем же от меня пахнет? – спросила обозленная Лола.

– Дорогая моя, от вас пахнет одиночеством! – заявила настырная гостья. – Унылым одиночеством и тоской. О вас никто не заботится, никто не выбирает для вас подарки с нежностью и волнением, никто не оберегает ваш сон, ничье имя не произносите вы утром, перед тем как проснуться…

Лола внезапно ощутила острый прилив жалости к себе. Действительно, Валерия права, у нее сейчас никого нет, и никто ее не любит, кроме Пу И, да и тот норовит переметнуться к Маркизу.

– Очнитесь, дорогая, от печальных дум, – продолжила Валерия вполголоса, – поедем куда-нибудь поужинать, развлечемся! Либо же можем поужинать у меня дома… послушаем музыку, посмотрите мою коллекцию драгоценностей… выберете себе сами что-нибудь в подарок…