Охотник на попаданцев - [15]

Подойдя ближе, я понял, что это остатки танковой колонны, а если точнее – развёрнутой по фронту группы из примерно трёх десятков танков, сплошь западного образца. Здесь было полтора десятка высоченных, хорошо узнаваемых по своей многокатковой ходовой части и литым башням средних танков М47 и М48, десяток слишком крупных для своего класса лёгких танков, похожих на те же самые, только несколько уменьшенные «Паттоны», «Бульдогов», они же М41, и четыре здоровых, угловатых «Центуриона».

Местность вокруг танков была густо истыкана ямами, очень похожими на те, что я только что видел в лесу. Мрачно смотревшие в разные стороны поникшими орудийными стволами (которые сохранились далеко не у всех машин) и открытыми настежь (и, кажется, уже приржавевшими в таком положении) люками танки буквально вросли в землю под собственным весом, и вокруг них помаленьку проклёвывалась ярко-зелёная весенняя травка.

Кроме них здесь валялось ещё много военного хлама – многочисленные помятые и дырявые каски английского и американского образца (на одну из них я даже наступил), противогазовые коробки, разорванные резиновые маски противогазов, позеленевшие гильзы, разнокалиберные и очень ржавые пустые ёмкости (часть из них явно относилась к внутреннему оборудованию танков) и десятка три остовов (кроме рам там мало что сохранилось) сгоревших грузовиков и джипов.

Я прошёл между навечно замершими у этого леса танками и, немного посмотрев по сторонам, начал наконец понимать, что именно здесь произошло.

Судя по всему, с момента, когда с этими танками случалась некая «неприятность», действительно прошло ну никак не меньше двух-трёх лет. Хотя это до меня, кажется, дошло ещё в лесу. Ямы, а если точнее – старые воронки, располагались вокруг них вполне осмысленно.

Фронтальных сквозных пробоин в корпусах и башнях танков я не рассмотрел, зато были заметны солидные дыры и проломы в крышах бронекорпусов и башен, а также изуродованные опять-таки чем-то тяжёлым, прилетевшим сверху надгусеничные полки и ходовая часть. При этом несколько корпусов были заметно обгоревшими или даже частично разбитыми по швам, с отрывом от машин кормовых листов и искорёженных башен, которые валялись далеко в стороне.

А раз так, напрашивался законный вывод – некое механизированное подразделение НАТО было застигнуто на опушке этого леса либо огнём вражеской (то есть нашей) тяжёлой артиллерии, либо ударом авиации. И то и другое оказалось достаточно убойным для того, чтобы смерть пригвоздила эти танки к опушке леса навечно. Да кто бы сомневался – гаубичные снаряды калибра от 122-мм и выше или авиабомбы калибром свыше полусотни кило – вещь вполне смертельная для любой бронетехники, пусть без прямого попадания. А при попадании летящая со сверхзвуковой скоростью болванка, весящая минимум полсотни кило, искорёжит танк и убьёт экипаж, даже если не взорвётся…

При этом уничтоженное в этом месте подразделение было явно сводным. На большинстве «Паттонов» и М41 сохранились белые звёзды и американская маркировка, но среди них было и несколько М47 и «Бульдогов» с чёрно-белыми тевтонскими крестами на броне. «Центурионы» были, разумеется, английскими, на корме одного такого танка просматривался маленький, местами уже облетевший «Юнион Джек» и гербовый щиток какого-то уланского либо драгунского полка.

При этом безжалостное время уже брало своё – здесь давно не пахло горелым, обугленный металл потемнел, сохранившаяся краска начала пузыриться и облезать от влаги и холода, обнажая тронутую ржавчиной поверхность.

Кроме прочего я различил на каждом подбитом или разбитом здесь танке нарисованный от руки потускневшей белой масляной краской четырёхзначный номер, вроде тех, что писали на немецкой техники «трофейщики» Красной Армии в 1944–1945 годах. При этом все увиденные мной на этих танках номера начинались на «4», например «4198», «4177» и так далее.

Ну да, социализм – это учёт, и без разницы, касается ли это количества тонн клевера, засыпанных в инкубаторы от каждой курицы-несушки после обмолота зяби, или же военных трофеев.

Но самое главное – нельзя было не заметить, что на этом танковом кладбище кто-то уже успел основательно пошуровать.

К танкам вела хорошо заметная грунтовая дорога с глубокими, но уже успевшими оплыть колеями, по которой никто не ездил как минимум с прошлой зимы.

С части оставшихся в относительно целом виде боевых машин срезали (явно автогеном и, надо сказать, весьма неаккуратно) пушечные стволы и часть внешнего «обвеса», одновременно демонтировав двигатели и прочую внутреннюю начинку, не говоря уж про проводку, боезапас и прочее. Кроме того, на некоторых танках не было траков и части катков.

Судя по всему, некто (это точно была или родная Советская Армия, или союзные нам в те давние времена восточные немцы) просто поленился везти эти трофеи в переплавку и предпочёл раздербанить их прямо на месте. Сюда явно подогнали автокран (и не исключено, что не один) и прочую технику – и, как говорится, понеслась. Судя по нескольким валявшимся вокруг пустым и мятым ржавым бочкам, промаркированным кириллицей, и размерам колеи этой стихийно возникшей грунтовой дороги, здесь, похоже, довольно долго ездили туда-сюда как минимум на гусеничных тракторах или тягачах. При этом разбирали танки неряшливо и явно второпях, поскольку на земле вокруг них валялось много вмятых в грунт железных обломков, самыми крупными из которых было несколько катков и зубчатая ведущая звёздочка от М48.