Охотник на отморозков - [17]

Лиза повествовала эту историю так спокойно, словно рассказывала рецепт торта «Наполеон».

— Так что, думаю, — продолжила она, — что если у кого и были какие-нибудь данные из тех, что накопал Денис, то те, у кого они были их либо отдали «бультерьерам» или службе безопасности, либо попросту сожгли или выкинули от греха подальше, — подытожила Лиза свой рассказ.

— Плохо, если все это так, — задумчиво произнес Шершень. — Хотя бы кончик этой нити нащупать, я бы передал этот кончик людям, которые легко размотали бы весь клубок и убийцы Дениса получили бы по заслугам. Именно те были бы наказаны, кто Дениса заказал, а не алкаш которого посадили. Кстати, этот алкаш он кто?

— В смысле? — переспросила Лиза. — Что значит кто он?

— Чтобы зарезать человека, нужно уметь это делать, — сказал Шершень.

— Да, перестань ты, у нас зарезают чуть ли не ежедневно, то в пивнушке, то дома жена мужа, — сказала Лиза, — что в этом сложного, пырнул ножом, да и все!

— Не скажи, — покачал головой Шершень, — дома только каждый десятый случай поножовщины заканчивается смертельным исходом, пьяная ссора в кабаке тоже где-то каждый седьмой. Обычно все кончается с первым порезом. Люди останавливаются, увидев кровь. И все эти случаи не смертельные остаются вне народной молвы и прессы. Поэтому и кажется, что каждая пьяная ссора заканчивается непременно смертоубийством. А на самом деле, чтобы зарезать человека насмерть без шума и крика, нужно уметь это делать. Где его убили?

— По дороге из дома. Тропинка от здания управления, где Денис работал, ведет через стадион, потом через парк и выходит к нашему дому. Он всегда там ходил. Там его и нашли уже мертвого.

— Сколько было ножевых ран на теле?

— Этого я не знаю, — ответила Лиза, — я боюсь мертвецов.

— Но должны были об этом говорить, — продолжил Шершень, — мама твоя, сестра, отец.

— А какое это имеет значение? — спросила Лиза.

— Это может нам сказать о профессионализме того, кто его убил, — объяснил Шершень, — много ударов, много крови, значит, действовал дилетант. А если один или два, то значит, это был если не профессионал, то человек, который умеет убивать…

— Слушай, а ведь и правда был подобный разговор, — затараторила Лиза, — чего-то такое говорили. С одного удара… Да, да, да! Точно. Один раз его ударили под лопатку сзади. Под левую лопатку. Это точно, я вспомнила!

— Вот видишь, — покачал головой Шершень, — сомнительно точный удар для обычного алкаша. И его поймали с поличным на месте преступления?

— Нет, — замотала головой Лиза, — его взяли в тот же вечер, через полчаса в квартире, где он спал мертвецки пьяный. И нож там валялся с кровью Дениса и отпечатками пальцев этого убийцы. Следователь сказал, что этот алкаш убил Дениса из-за денег, взял эти деньги, напился и уснул.

— А как же ваша доблестная милиция смогла так быстро убийцу? Значит, были свидетели, которые все видели?

— Да, была одна свидетельница, бабулька. Она в это время, мол, мимо проходила и показала, что видела, как этот алкаш бежал по тропинке, а потом она пошла по ней в сторону стадиона и обнаружила там труп Дениса.

— А алкаш наверняка говорит, что он мирно пил дома и потом уснул, и никого не убивал, — предположил Шершень.

— Не знаю, я, что он говорит, я же на допросах не была, — ответила Лиза, — я тебе рассказываю, что сама знаю, и что люди говорят. Молва.

— Во сколько это было?

— Часов в восемь вечера, — ответила Лиза, — в этот день его Барин допоздна задержал в кабинете. Такое часто и раньше бывало.

— А что, та тропинка, по которой он шел, ярко освещена?

— Наоборот, — ответила Лиза, — там вообще нет фонарей.

— Так, значит, совсем нет фонарей, повторил Шершень, — ситуация понемногу проясняется.

— Что проясняется? — спросила Лиза. — Для меня, например, ничего не проясняется?

— Эта комбинация с убийством до смешного примитивна, — сказал Шершень. — Понимаешь, чтобы те, кто заказал это убийство были уверены, что убийца, которого они наняли, их не выдаст на суде. Они должны быть — либо уверены в человеке, которого они наняли, либо подставить пешку втемную. Мне кажется, что здесь как раз второй случай. Дениса убил кто-то другой, не тот алкаш, на которого все свалили. А его самого в это время обильно напаивали, потом запустили подставную бабушку, она и «обнаружила» труп. И потом мирно спящему алкашу подкинули нож, предварительно потискав орудие убийства в его безвольных руках. На девяносто процентов все было именно так.

— Ты знаешь, — сказала Лиза, — я сама сразу сомневалась в том, что этот алкаш мог убить Дениса. Он вечно вонял и трясся с похмелья у ларьков. Какой из него убийца?

— Я вижу, ты всех в этом городе знаешь, — сказал Шершень, — а что за бабушка нашла труп Дениса?

— Я знаю очень многих в городе, — ответила Лиза, — потому что я тут колбашусь с самого детства, а город маленький. Алкаша этого я знаю, потому что он вечно пасся у магазина, сшибая мелочь на водку у знакомых. А вот с бабулей посложнее. Я даже не знаю, кто она и где ее искать.

— А найти бы не мешало, — сказал Шершень, — она многое могла бы прояснить.

— Если мы постоим здесь еще полчаса, — сказала Лиза, — я превращусь в эскимо.