Охотник - [11]

Чушь собачья!

— Я не могу вернуться в Нью-Йорк, — тихо ответил он, прищурившись. — Либо твоя жизнь, либо моя.

— Значит, тебе нужно сделать выбор, — я отложила нож и бросила кусочки на тарелку, — судя по тому, что ты здесь, выбирать особо не будешь. Просто сделаешь то, что тебе сказали, верно? — подняла брови, проходя мимо него.

Кухня, гостиная, кухня, гостиная.

Я чувствовала себя подобно Росси, когда сходя с ума от неизрасходованной энергии, он так же бесцельно носился из комнаты в комнату.

Поставила тарелку на журнальный столик и повернулась к Хантеру, уперев руки в бока.

— Ну? Я права, да? Ты его чертов лакей. Боже упаси этому pezzo di merda¹¹ замарать свои руки кровью.

Хантер расстегнул тяжелое пальто и сбросил с плеч, положив на подлокотник кресла.

Мой взгляд оказался прикован к его рукам. Они были такими мускулистыми и напряженными, что натягивали ткань футболки, правый бицепс украшала татуировка. Мне потребовались все силы, чтобы не продолжать пялиться на его подтянутое тело и широкие плечи.

— Остаешься, да? Полагаешь, меня будет легче убить во сне?

Он снова провел рукой по лицу и ничего не ответил.

— Пытаешься решить, чья жизнь дороже, верно? Вероятно, мое существование не сделает комфортнее твое. Убей меня, и все будут счастливы, правильно? Я жалкая помеха для отца, желающего сохранить свою империю, и ты позаботишься об этом.

Он смотрел на меня, и выражение его лица казалось измученным. Я была жестока, знаю. Но я должна была. Легче провоцировать и злиться на него, чем смириться с ужасной болью, поселившейся в моем сердце.

— Адриана... — слабость. Его голос звучал слабо.

Я хотела бы игнорировать нерешительность на его лице, но не могла.

Он обдумывал это.

Действительно делал это.

Я тихо посмеялась над ним и схватила пистолет со столика. Маска и перчатки упали на пол, но он и не пошевелился, чтобы поднять их. Пушка была на предохранителе, и я протянула ее.

— Вот, возьми. Мне плевать, Хантер. Я не так уж и много теряю в этой жизни, когда приходится постоянно скрываться.

Он даже не посмотрел на пистолет. Его серебристый взгляд не отрывался от меня. Хотела бы, чтобы он отвел глаза, потому что в них я видела Хантера, которого знала. Мальчика, который однажды порвал свою лучшую рубашку, чтобы остановить кровь, когда я упала и порезала ногу, и потом отнес меня домой. Мальчик, предложивший пописать на мою ступню, когда меня ужалила медуза на отдыхе в Мексике в семь лет.

Мальчик, которого я любила еще до того, как узнала, что такое любовь.

— Ты слаб, Хантер, — прошептала я. Медленно развернула пистолет на себя и приставила к своему виску так же, как это делал он. Его челюсти сжались, когда мой палец двинулся к кольцу вокруг спускового крючка, и он сорвался с места.

Подобно вспышке молнии бросился ко мне, выхватил пистолет из рук и отбросил на диван. Тот отскочил, но остался на сидении. Хантер повернулся ко мне с пылающими глазами.

— Не надо, — выдохнул он, его руки напряглись и стали еще больше, — никогда, мать твою, не приставляй это к своей голове снова!

— Почему? Я спасала твою работу.

Слова едва слетели с моих губ, когда он набросился на меня. То, как он сжал ладонями мое лицо и накрыл мой рот своим, было убийственным. Я прижалась к стене, задыхаясь от напора его движений. Шок парализовал все тело, когда он резко поцеловал меня. Его язык пробежался вдоль сомкнутого рта, в ответ я сжала рубашку на его спине и укусила за нижнюю губу.

Низкое рычание вырвалось из его горла, но он не смягчился. Лишь поцеловал еще сильнее. Целовал до тех пор, пока все не закружилось к чертовой матери, и я с трудом могла собрать мысли в кучу. Пока все мое тело не загорелось от его прикосновений и не стало реагировать на каждое его движение.

Он был подобен виски. Яркий, богатый вкус его губ опьянял и усиливал разрушающую силу его прикосновений.

И тогда... меня словно ударило. Он прикасался ко мне. Целовал меня.

Двадцать минут назад он мог убить меня!

Эта мысль придала мне сил оттолкнуть его. Я закрыла рот руками, когда его взгляд обжег меня таким злым огнем, которого никогда не видела. Сердце тяжело билось, что ощущала его во всем теле, и не могла отдышаться, но как он, черт побери, посмел?!

— Как ты посмел, — выдохнула, глотая воздух. — Как, мать твою, ты посмел прийти в мой дом и поступить так со мной?! — Я ударила ладонями его по груди, но он не пошевелился. — Блядь, Хантер! Что за черт? — Я толкала его снова и снова, но он был слишком силен для меня. С тем же успехом можно было бить кирпичную стену, несмотря на то что вкладывала в удары все свои силы.

Его руки резко поднялись и схватили мои запястья, чтобы остановить. Хватка была железной, но не болезненной, кожу покалывало в тех местах, где терлись его грубоватые ладони.

— Как я посмел? — его голос был убийственно-тихим. — Как я посмел?! С девушкой, чьи последние слова были «я абсолютно уверена, что однажды выйду за тебя замуж». С девушкой, которая дала гребаное обещание, что всегда будет моей, и без единого, нахрен, слова исчезла через двадцать четыре, мать твою, часа, а, Эдди? Как, блядь, я посмел, когда ты сбежала от своей семьи, от всех, кто любил тебя?! Как я посмел разбить свое чертово сердце и плакать гребаные дни, когда думал, что ты умерла???