Охотничья луна - [17]

Я сошла вниз.

Тетя Пэтти выглядела довольной. Она подскочила и, подойдя ко мне, взяла меня под руку.

— Вот и Корделия. Дейзи, это моя племянница Корделия Грант. Корделия, познакомься с мисс Хетерингтон, которая владеет одним из самых лучших школьных заведений в стране.

Мисс Хетерингтон подала мне руку, которая оказалась на удивление теплой. Я ожидала, что она будет холодной… как камень.

— Очень рада с вами познакомиться, — сказала я.

— Рада знакомству, — ответила она. — Ваша тетя так много о вас рассказывала!

— Иди сюда и садись, — сказала тетя Пэтти. — Обед подадут минут через десять. Ну разве не забавно, что мисс Хетерингтон с нами!

Она улыбалась мне, чуть ли не подмигивала. «Забавно» казалось странным словом в связи с мисс Хетерингтон — однако у тети Пэтти вся жизнь попадала в эту категорию.

Я села, отчетливо сознавая, что проницательные голубые глаза смотрят испытывающе, и чувствовала, что отмечается каждая деталь в моей внешности и что все сказанное будет взвешено и использовано как аргумент за или против меня.

— Как вам известно, Корделия только что вернулась из Шаффенбрюккена, — сказала тетя Пэтти.

— Да, насколько я поняла.

— Она была там два года. Мало кто остается дольше.

— Два или три года — обычный срок, — сказала Дейзи. — Должно быть, это был чрезвычайно головокружительный опыт.

Я согласилась.

— Ты должна рассказать мисс Хетерингтон об этом, — сказала тетя Пэтти.

Она сидела в своем кресле, улыбалась и кивала. Ее гордость за меня несколько смущала, и я чувствовала, что должна сделать все возможное, чтобы ее оправдать.

Вот я и говорила о Шаффенбрюккене — о ежедневных занятиях, об уроках, социальной деятельности… обо всем, что могла вспомнить, пока Вайолит, робко кашлянув, не сказала, что нам следовало бы идти обедать.

За рыбой Дейзи Хетерингтон подняла вопрос, который до сих пор обходила.

— Моя дорогая Пэшенс, — сказала она, — надеюсь, вы мудро поступаете, оставляя дело.

— Несомненно, — жизнерадостно сказала тетя Пэтти. — Приходит время, когда женщина хочет уйти от дел. Мое время — сейчас. Нам хочется тихой жизни… всем нам, и это как раз то, что мы получим. Вайолит работала слишком много. Она будет разводить пчел; не так ли, Вайолит?

— У меня к пчелам всегда было особое чувство, — сказала Вайолит, — с тех пор, как кузена Джереми они чуть не зажалили до смерти, когда он столкнулся с пчелиной маткой.

Тетя Пэтти рассмеялась.

— У нее был зуб на кузена Джереми.

— Ничего подобного, Пэтти. Однако ему было поделом. Он все время лез куда не надо. Моя мать всегда говорила: «Не тронь пчелу, она тебя не тронет».

— Пчеловодство может быть интересным хобби, — вставила Дейзи, — но если вы хотите прибыли…

— Все, чего мы хотим, это немножко доброго меда, — сказала тетя Пэтти. — На сотах он восхитителен.

Я знала тетю Пэтти. Она преднамеренно делала беседу фривольно легкой; она была очень обеспокоена тем, как бы Дейзи Хетериштон не поняла, насколько серьезны ее намерения.

— Мы предвкушаем простую жизнь, — продолжала она, — Вайолит, Корделия и я.

Дейзи Хетерингтон взглянула на меня. Я почти ощущала, как она пытается прочесть мои мысли.

— Не найдете ли вы такую жизнь несколько ограниченной, мисс Грант? В вашем возрасте, с вашим образованием и вашим опытом, полученным в Шаффенбрюккене… все это окажется ненужным.

— Шаффенбрюккен не может стать ненужным, — вмешалась тетя Пэтти. — Он остается на всю жизнь. Я всегда сожалела, что не ездила туда, а вы, Дейзи?

— Я считаю, что это идеальное завершение образования, — сказала Дейзи. — Это… и другие подобные ему заведения.

— Например, Академия аббатства Колби для юных леди, — довольно озорно сказала тетя Пэтти. — О, прекрасная репутация! Но в глубине души мы знаем — ничто… просто ничто… не может сравниться с Шаффенбрюккеном.

— Тем больше оснований для того, чтобы ваша племянница не пропадала в деревне.

— Корделии самой решать, что она будет делать. На самом деле ее готовили, чтобы преподавать, не так ли, Корделия?

Я сказала, что да, так оно и есть.

Дейзи повернулась ко мне.

— Я полагаю, у вас есть призвание.

— Мне нравится быть с молодежью. Я всегда думала, что так и будет.

— Конечно, конечно, — сказала Дейзи. — Пэшенс мне хотелось бы немного поосмотреться, пока я тут.

— Ну конечно. Это ведь последняя неделя. Пора не столько уроков, сколько рождественских увеселений… а поскольку это будет последнее Рождество…

— Что ваши девушки будут делать, когда вы закроетесь… в конце следующего семестра, не так ли?

— Полагаю, некоторые из родителей подумают об Аббатстве Колби, если я скажу им, что вы — мой друг: их привлечет преемственность. Многим родителям было интересно узнать, что Корделия была в Шаффенбрюккене. Конечно, они думали, что она будет преподавать здесь.

— Да, да, — сказала Дейзи, но даже она не смогла спрятать задумчивое выражение в глазах.

Меня рассматривали; и что было странно, меня это заинтриговало. По-своему Дейзи Хетерингтон меня привлекала. Она бросала мне вызов. Я знала, что это женщина, которой я могла бы восхищаться. Она будет жесткой; я не могла представить, чтобы ею когда-либо могли управлять эмоции, однако она будет справедливой и оценит хорошую работу — на самом деле я и не представляла, чтобы она могла смириться с другой.