Охотничий Дом - [73]

По другую сторону хранилось охотничье снаряжение: камуфляжные куртки и штаны, туристские ботинки, бинокли. На стене рядком висели охотничьи ружья. Военная аккуратность Дага. Только…

Я моргнула. Пересчитала.

…Только, похоже, одного ружья не хватало. Один из крючков был пуст. Ружей должно быть десять. А здесь лишь девять.

Я включила рацию, она всегда у меня в кармане куртки. Палец замер на кнопке. Я собиралась вызвать Дага, спросить, почему нет одного ружья. Может, он его взял? В голове уже билась мысль, с которой я было рассталась. Можно ли ему доверять? Нужно ли ставить его в известность, что я заметила пропажу? Ведь, возможно, он сам и взял ружье.

Тот, кто забрал ружье, должен был иметь доступ в сарай, а это автоматически исключало всех гостей. Кроме меня, только два человека знают код к замку. И один из них покинул поместье 31 декабря, сразу после обеда.

И что мне со всем этим делать? Следом возникла другая мысль, не слишком обнадеживающая, но все-таки… Дагу ведь и не нужно ружье отсюда, у него есть свое. А может, их всегда было девять? Я потерла глаза, в которые будто песка сыпанули. Как же я устала.

Отыскав коробку с чаем, взяла большую упаковку. Дагу я ничего не скажу. Но буду держать это в голове. На всякий случай. Проходя мимо старого монитора, я снова посмотрела на экран с неподвижной белой картинкой. Наши записи, должно быть, самые скучные в Великобритании. С таким же успехом их можно принять за один кадр, если бы не снежные хлопья, вяло планирующие мимо объектива, и секунды, меняющиеся в правом верхнем углу. Абсолютно та же сцена, как и на тех кадрах, что я просматривала, когда искала пропавшего гостя, – отсчет времени и снег, снег, снег. Помню, как прокручивала кадры: ничего, ничего, ничего, от этого ничего голова начинала кружиться. И тут… сердце забилось быстрее. Ничего. Но ведь должно же… Что? Разве не должна была я увидеть красный грузовик Иэна, когда он уезжал в канун Нового года? Он же уехал 31 декабря, все эти дня я так и думала. И полиции сообщила.

А что, если он не уехал… Значит, он здесь. Где-то в поместье. Единственное объяснение.

Затрещала рация. Даг.

– Ты где?

Я вспомнила тот огонек, 31 декабря карабкавшийся по склону Мунро к Старому Дому.

Это же укрытие. Мы с Дагом не стали его проверять, поскольку доступа туда у гостей нет. С внезапной четкостью я осознала, что мне следует сделать. Иэн предупреждал меня никогда туда не ходить, потому что это опасно. А еще он сказал, чтобы я не разрешала гостям бродить по лесу ночью.

– Хитер, ты там? – Голос Дага эхом отдавался под крышей сарая. И был полон тревоги. – У тебя все в порядке?

– Да. Скоро вернусь.

Выключив рацию, я сунула ее в карман.

* * *

Безусловно, затея была глупой. Разумнее было бы оставаться в тепле и безопасности Охотничьего Дома. Но меня уже тошнило от бездействия. И я имею в виду не только последние несколько дней. Я так давно ничего не делала, только пряталась от прошлого, от себя. И вот появился шанс что-то сделать, доказать себе, что я жива.

Я вышла из сарая экипированная. Высокие походные ботинки, бинокль, инструмент «все в одном». В кармане мобильный, который полезен лишь как фонарик, если, конечно, на склоне вдруг не поймаю сигнал. Камуфляжную куртку надевать не стала – на фоне белого ландшафта от нее пользы никакой. А ружье за спину закинула. Стрелять я тренировалась всего раз и не могу сказать, что это было легко. Но все лучше, чем ничего. Послужит средством устрашения, если не оружием.

По дороге я вспоминала, что мне известно об Иэне. Совсем немного. Да что там «немного», я даже фамилии его не знаю. Пару раз он упоминал о своей «миссис», но я в глаза ее не видела. Попыталась нарисовать его мысленный образ, не смогла вспомнить, носит ли он обручальное кольцо, – но тут же выяснилось, что я и лица-то толком не помню. Он всегда был как часть пейзажа. Занимался своими делами, с вопросами не лез, почти не разговаривал.

Снег на склоне Мунро был еще глубже. Я несколько раз упала – по обледеневшей под снегом земле скользили даже горные башмаки. Я делала ровно то, что мы советуем ни в коем случае не делать гостям. Не гулять без соответствующего снаряжения. Но у меня-то, в отличие от них, в кармане имелась рация – на крайний случай.

Вскоре я уже тяжело дышала. Давно я не карабкалась по таким крутым горкам.

Руины и здание конюшни выглядели особенно темными на фоне снега. Я ненавидела это место. Этот запах гари, запах смерти. Запах того, от чего я сбежала. Что ж, больше я не бегу.

* * *

– Хитер? Хитер, ты где? Почти час прошел!

Даг. Легкая нотка паники в голосе – такого я не слышала, даже когда он рассказывал о своем прошлом.

– Я… гуляю, – ответила я.

– Что? Что ты делаешь? – Голос изумленный и сердитый.

– Просто решила кое-что проверить, вот и все, у меня возникла одна идея.

– Бога ради, Хитер, ты с ума сошла? Скажи, где ты сейчас. Я приду.

– Нет. Следи за гостями.

Прежде чем он успел ответить, я отключила рацию.

Дверь конюшни заперта, как и положено, на панели замка мигает огонек. Так неуместно на фоне древних камней. Когда Иэн показывал мне поместье, то сказал, что сооружение неустойчиво, может обрушиться в любой момент. И тогда нас ждет судебное разбирательство. «Босс хочет быть уверен, что тут безопасно, – сказал он. – Никогда не пытайтесь войти сюда. Мы не хотим, чтобы на кого-нибудь из гостей рухнула крыша».