Охотничий Дом - [66]

– Ты беременна.

Она молчала, и я сказала громче:

– Ты беременна. Скажи это, мать твою! Ты беременна, и это его ребенок. О боже.

У Джулиена приоткрылся рот. Выходит, не знал. Хоть как-то я его уела, приятно наблюдать за его шоком.

– Мэнди, – наконец заговорила Кейти, – это получилось случайно… Мне так…

Я подняла руку, останавливая ее. Не стану я плакать у них на глазах. Не стану. Это все, о чем я могу думать. Миранда Адамс не плачет.

– Мои поздравления вам обоим. – И я улыбнулась, горе и ярость разъедали меня изнутри, точно кислота.

Беременность в каком-то смысле много хуже простой измены. Такое чувство, будто меня ограбили. Очень сильное чувство. Кейти словно украла у меня эту беременность. Ребенок, что зреет у нее внутри, должен быть моим ребенком.

– Утром я уеду в Лондон, – сказала я и с невольной гордостью отметила, какой ровный у меня голос. – Мне нужно кое-что сделать. Кое-что исправить, разобраться с одним секретом, который я так старательно хранила. Джулиен, догадываешься, о чем я?

У него расширились глаза:

– Миранда, нет, ты этого не сделаешь.

А ведь сделаю.

– Не сделаю?

Я улыбнулась – улыбка нервирует еще сильнее.

– Думаешь, ты так хорошо знаешь меня? Что ж, несколько минут назад я думала, что знаю тебя. Но я ошибалась. Теперь твоя очередь убедиться, сколь мало ты знаешь меня.

– Это уничтожит и тебя тоже.

Я прикусила губу, изображая раздумья. Так приятно видеть его корчи. Но это крохотная компенсация.

– Вообще-то вряд ли. Я все объясню им – объясню, как ты сначала пытался обмануть меня. Будет немного неловко, и, возможно, мне присудят штраф за то, что молчала. Но это не я потеряю работу. И не я сяду в тюрьму. Все это произойдет с тобой, если вдруг ты не понял. Это тебе гарантирован срок.

Джулиен угрюмо молчал.

– Это серьезное преступление, не так ли? Особенно в нашем посткризисном мире, когда кредитная система только выкарабкивается. Думаешь, кто-то из присяжных тебя пожалеет? Тебя, засранца-банкира, толстосума. Да они лишь посмотрят на твою самодовольную рожу и скажут судье, чтобы он выбросил ключ от твоей камеры.

Я вовсе не была уверена, что инсайдерские дела находятся в юрисдикции суда присяжных, но сейчас это было и неважно. Лицо Джулиена исказилось от страха. А Кейти выглядела сбитой с толку. Значит, с ней он не поделился. Повезло.

Джулиен дернулся было ко мне, и я загородилась руками. Его слова не коснутся меня, не повлияют. И колебаться я не стану.

– Это уничтожит нас обоих, Мэнди.

Расчет на то, что, услышав, как он зовет меня домашним именем, я смягчусь.

– Никогда больше не называй меня так. И да, когда я с тобой разведусь, у меня мало что останется. Если ты об этом. Но, по крайней мере, совесть моя будет чиста.

И месть состоится.

Кейти

Что ж, вот она, правда. Та, в которой я ни за что не призналась бы в игре.

Неделя выдалась долгой. Я две ночи подряд провела в офисе. Вообще-то у нас есть небольшие комнаты, так называемые спальные капсулы, где можно урвать пару часов отдыха. Нет – если вам интересно, – это не забота компании о работниках, а просто способ держать их рядом, чтобы они работали как можно больше. Мой разум оцепенел. Дело было закончено, я собиралась домой, только никто меня там не ждал, кроме холодильника с прокисшим молоком, это еще если повезет, и первоклассного, но крайне невдохновляющего вида на лондонский Сити, где я ежедневно вкалывала. И тишина. Тишина одинокой женщины, которой некому составить компанию, не считая бутылки вина.

Было десять вечера. Слишком поздно, чтобы кому-то звонить, что-то планировать. В двадцать лет шансов было бы больше. В молодости люди вечерами тоже заняты, но, как правило, тем, к чему я тоже могла присоединиться. Квартирная вечеринка – Самира их постоянно устраивала – или поход в ночной клуб с Мирандой, общий ужин. Теперь же всё планировали на двоих-четверых участников и заранее, нарушение регламента в последнюю минуту не приветствовалось. Наверное, я могла позвонить Миранде, но вряд ли у меня хватит на нее сил. На все это совершенство. На то, чтобы быть ее подопытным кроликом, кем я всегда для нее была, на то, чтобы выслушивать, что с моей жизнью не так.

Поэтому я могла отправиться домой и сидеть в пустой квартире с бутылкой вина или пойти в бар, а там, быть может, кого-нибудь подцепить и привести к себе. Бар и случайный секс стали для меня заменой клубов, вечеринок и ужинов с друзьями. И в каком-то смысле это было даже лучше – разговаривать не требовалось.

Из этих двух доступных мне вариантов второй был куда привлекательнее. Приведу к себе кого-то, и на пару часов квартира наполнится жизнью. Поэтому, выйдя с работы, я отправилась в знакомое заведение, прятавшееся в тени собора Святого Павла. Бармен, давно изучивший мои привычки, налил большую порцию вина еще до того, как я села, – само по себе это было поводом то ли радоваться такому вниманию, то ли окончательно впасть в уныние, зависело от того, как вы на это смотрите.

Я забралась на табурет у стойки и стала ждать, пока кто-нибудь подойдет ко мне. Обычно ждать долго не приходилось. Конечно, я никогда не буду красавицей, как Миранда. Меня всегда это удручало. Нелегко расти в тени такой подруги. Но когда мне исполнилось тридцать, я вдруг осознала, что мужчин что-то интригует во мне, что я все же привлекаю их чем-то.