Охотница за удачей - [37]

— Камерный оркестр для нас, стариков, и группа патлатых с очень странным названием для молодежи.

Кажется у отца опять шутливое настроение. Как же он радуется ее замужеству!

— В следующий раз, папа, посоветуйся вначале со мной, мы же празднуем мою свадьбу. А теперь мне пора собираться. Во сколько мы уезжаем?

— Как только ты будешь готова, — ответил Мэтью.

Со мной обращаются как с пешкой и загоняют в угол, подумала Оливия.

Через пару часов она уже входила в нью-йоркскую обитель Мэтью.

— Я тороплюсь, — сказал Мэтью. — Надеюсь, встреча не затянется и я вернусь к семи часам. Потом мы пойдем ужинать. Вот тебе запасной ключ, если надумаешь выйти.

Весь полет он провел, уткнувшись в документы, и ему не было до нее никакого дела.

— Желаю удачи, — холодно обронила она.

Он сжал зубы.

— Я понимаю, что я не… черт, сейчас нет времени затевать разговор. Поговорим позже.

Дверь за ним закрылась. Оливия прислонилась к стене с дубовыми панелями. Она закрыла глаза, пытаясь превозмочь тяжесть на сердце, мешавшую ей свободно дышать. Деловая встреча или это только предлог? Может, сейчас он рвет и мечет, что оказался с женой в городе, в котором всегда чувствовал себя свободным представителем мужского племени?

Оливия открыла глаза и огляделась. Просторно и светло. Сверкающий дубовый паркет и удивительной красоты современные скульптуры, мебель финского дизайна, который всегда нравился ей. Все, что окружает Мэтью, нравится ей, почему же он сам такой чужой?

Она обошла квартиру, осмотрела его коллекцию абстрактной живописи, порылась на книжных полках, отметила хорошую аудиоаппаратуру с набором кассет. Целую полку занимали записи опер. Опера и Мэтью? Странное сочетание. Это не вписывалось в ее представление о нем. Да, он владеет искусством доставлять наслаждение женщине; даже она, не имевшая опыта, поняла это. Но речь идет о сексе, который не дает предпосылок к внутреннему слиянию. Всего лишь удовлетворение потребности плоти.

Она переходила от окна к окну, из которых открывался вид на Гудзон: вон буксир тянет баржу под мостом. Мэтью оставил ей номер телефона, по которому его можно найти. Значит, действительно, встреча деловая. А может, он позвонил любовнице раньше и предупредил, что приедет с женой?

Остановись, Олли, приказала она себе. Твое воображение завело тебя слишком далеко, у тебя нет ни одного доказательства, что у Мэтью есть другая женщина. Надо выйти, побегать, побродить по магазинам и, вообще — вести себя как туристка, а не терзаться, сидя в квартире.

Она достала спортивный костюм, захваченный из дому, и направилась в Центральный парк, где пробегала около часа. Затем вернулась в квартиру, приняла душ, переоделась и пошла бродить по Пятой авеню. В одном из магазинов она нашла ослепительной красоты платье из темно-синей тафты, которое как нельзя лучше подходило для приема в понедельник. Потом купила книгу о летчиках и журнал по авиации. В шесть тридцать она вернулась в квартиру. Мэтью не было. Она попыталась читать, затем принялась рассматривать картины абстракционистов. Интересно, что видит на них Мэтью, какие у него ассоциации? Он ничего не рассказывал ей о себе, о своих друзьях, почти ничего — о своих родителях и о том, каково было ему растить Стеллу. Он был совсем ребенком, когда его бросила мать. Отец пил, что не могло не отразиться на его характере и сделало его сдержанным и замкнутым. Оливия тяжело вздохнула. Загадочная личность этот мужчина, чье тело так властно влечет ее к себе.

Она постояла у высокого окна. Без четверти восемь.

Оливия направилась в спальню Мэтью и, стараясь не смотреть в сторону широкой кровати, прошла в гардеробную, затем в ванную комнату, но нигде не обнаружила никаких следов женского присутствия. Оливия почувствовала презрение к себе за учиненный обыск. Я шпионю за собственным мужем, я ревную, обвиняла она себя. Однако тут же оправдывалась: все это потому, что невыносимо представить его с другой женщиной. Где он? Почему не приехал домой?

Мэтью успешно провел переговоры, которые потребовали от него большого напряжения и заняли больше времени, чем он рассчитывал. К тому же выяснилось, что ему придется провести почти всю следующую неделю в Японии и Новой Зеландии.

Когда он садился в лимузин, было уже без пяти восемь. Звонить не имело смысла и так ясно, что он опоздал.

— Ларри, можно побыстрей?

— Есть, сэр! Только все улицы забиты.

Мэтью стал просматривать захваченный им последний выпуск журнала по недвижимости, задерживаясь на тех объявлениях, которые могли бы заинтересовать Оливию, но так нервничал, что не мог сосредоточиться.

Его жена. Он все еще не мог привыкнуть к этому словосочетанию. Даже не понимал, что оно значит для него. Он не собирался заниматься с Оливией любовью утром. Он планировал дождаться, когда она сделает первый шаг. Она явно была недовольна его поведением в домике. А разве ему было легко держать дистанцию? Он чуть с ума не сошел — жить с ней в такой близости и не сметь даже дотронуться до нее!

Зачем он так поступал? Хотел показать, кто тут главный? Или доказать себе, что у него хватит выдержки? Или, что более вероятно, дать ей возможность самой определиться? Что бы там ни было, но сегодня утром его хваленая выдержка обратилась в прах. Вид плачущей Оливии, сидящей на полу в пустой мансарде, тронул его до глубины души.