Охотница за скальпами. Смертельные враги - [30]

– Ну, хотя они и много рассказывают о блаженствах своего рая, но не особенно торопятся отправиться в дальний путь, чтобы представиться лично Маниту, – вмешался Гарри.

Пять или шесть минут враги обменивались пулями, но теперь индейцы держались за прикрытием и избегали высовываться, так что трапперам лишь изредка удавалось подстрелить кого-нибудь из них. В свою очередь их стрелки, стрелявшие без перерыва, не имели особого успеха. Одна шальная пуля прострелила шляпу Джона, другая – слегка оцарапала щеку Джорджа. Третья едва не уложила Тернера, но, к счастью, наткнулась на солидную медную пряжку шерифа. Но при таком неравенстве сил борьба не могла затянуться. Распоряжавшиеся осадой вожди – Миннегага, Красное Облако и Сэнди Гук двинули на беглецов две колонны молодых воинов, по двадцать человек в каждой. И хотя осажденные отстреливались отчаянно, но наступил момент, когда туша гризли уже не защищала их от пуль врагов.

– Отступай! – скомандовал шериф.

И в мгновение ока все четверо вновь очутились в верхней пещере, откуда опять посыпались выстрелы на индейцев с такой убийственной меткостью, что последние вынуждены были снова отступить. Однако, отступая, индейцы почти завалили выход из берлоги принесенными охапками хвороста. Теперь было достаточно, чтобы какой-нибудь смельчак швырнул в этот хворост горящую ветку, и тогда осажденные должны были подвергнуться неумолимой опасности быть изжаренными заживо. Они понимали, в каком положении находятся, но достигнутый в первой стадии боя успех воодушевлял их, и они питали надежду, что генерал Честер придет на выручку.

– Можно немного отдохнуть! Воспользуемся случаем и подкрепим наши силы пищей! – скомандовал шериф.

Глава XI На волосок от гибели

Как ни печально было положение осажденных, организм предъявлял свои права, и охотники оказали честь той немудреной пище, которая была в их распоряжении. Однако, подкрепляясь, они не забывали о собственной безопасности и при малейшем знаке тревоги были готовы приняться за свою защиту. Когда очередь сторожить перешла к Гарри, он крикнул:

– Какой-то индеец идет к нам, тащит белый флаг!

Все кинулись к расщелинам, и Джон сказал:

– Да это Сэнди Гук! Какого черта ему нужно от нас?!

– Ваш старый приятель, Джон? – засмеялся шериф. – Он пришел пожелать вам доброго утра. А может быть, его послала женщина-сахем, ваша приятельница Миннегага. Ей не терпится получить ваш скальп, и она поручила Сэнди Гуку просить вас передать этот скальп при его посредничестве.

– Да будет вам чесать язык, шериф! – отозвался Джон.

– Почему нет? Может быть, скоро нам придется замолчать навеки, так давайте наболтаемся теперь.

Тем временем Сэнди Гук, не торопясь и не выказывая беспокойства, словно совершая прогулку, приближался к осажденным, таща на плече ружье с подвязанной к нему грязной тряпкой, которая должна была изображать парламентерский флаг. В то же время он безмятежно покуривал свой калюмет, словно и в самом деле шел на свидание с приятелями.

Приблизившись шагов на пятнадцать к берлоге, он вытрусил пепел из трубки, положил на землю карабин и крикнул:

– Добрый день, джентльмены! Не правда ли, какая прекрасная погода стоит? А я к вам… хочется по-дружески поболтать немного!

– Какого черта надо тебе, жулик?! – довольно неприветливо отозвался Джон.

– Что за неприятная манера встречать так старых знакомых? – возмутился бандит. – Узнаю вас по голосу, мистер индейский агент, но не узнаю по манерам. Ваши манеры сделались удивительно грубыми. Очевидно, вы, Джон, стали вращаться в сомнительном обществе.

– Ладно, ладно! Не болтай попусту! Говори, что нужно, и убирайся.

– Ай, ай, старый товарищ! Право, вы страшно изменились к худшему. Сколько раз, бывало, мы с вами распивали дружелюбнейшим манером. А теперь вы обращаетесь со мной как с врагом. Между тем я к вам явился с самыми дружескими намерениями. Кстати, джентльмены, не помешал ли я вам завтракать? Сам-то я, признаться, уже перекусил. Но мои приятели там, в лагере, еще завтракают, и я воспользовался свободным часом, чтобы возобновить старое знакомство с вами.

– Довольно, Сэнди Гук! – прервал его болтовню Джон нетерпеливым тоном. – Правда, мне приходилось иной раз выпивать с вами. Но теперь я об этом только сожалею. Я был и остался простым траппером, вы же раньше делали глупости, но можно было рассчитывать, что когда-нибудь возьметесь за ум и приметесь за работу. На самом же деле вы связались с индейцами, и теперь между нами ничего нет общего. Говорите, что вам нужно, и возвращайтесь к своим товарищам, индейцам. А еще лучше было бы, если бы вы прислали какого-нибудь честного человека. Мы предпочли бы настоящего индейца.

Как ни был закален бандит, но эти слова укололи и его. Он покраснел, и его кулаки сжались.

– Напрасно вы относитесь ко мне так! – промолвил он глухим голосом. – Судить, конечно, очень легко, но я не просил быть судьями моего поведения и не обращался к вам с просьбой дать мне аттестат благонадежности. А потом, без шуток, я прихожу к вам вовсе не в качестве врага, а в качестве посредника между вами и вашими настоящими врагами, краснокожими.