Охота за золотом Путина - [46]

Сандер сухо поблагодарил его. Обратный путь они проделали молча. Догерти ждал его в холле гостиницы «Монтана» в пяти минутах ходьбы от вокзала. Сандер пригласил его подняться в номер, чтобы поговорить, но Догерти сказал: «Поедем лучше ко мне. В этом отеле слишком тонкие перегородки». По пути они зашли на вокзал, где Догерти купил целый набор разных сортов швейцарского пива в небольших стаканчиках в специальной деревянной подставке. «Это вам на пробу, — сказал он. — А я предпочитаю Wädenswiler Biere. Это пиво варят с 1826 года в маленькой пивоварне в местечке Wädenswille, на берегу озера Цюрих. У них отличное нефильтрованное темное и светлое. В этой деревеньке производят даже пиво с коноплей. Но это на любителя». В доме Догерти Сандер составил телеграмму Бриггсу с отчетом о посещении «погребка» Пфайфера. Еще одну телеграмму он отправил Майеру с просьбой проверить лихтенштейнский траст и попытаться узнать, кто же тот таинственный бенефициар, о котором с таким почтением говорил герр Пфайфер. Только после этого он отдал должное швейцарскому пиву. С острым сыром и копчеными колбасками Wädenswiler было и впрямь превосходным.

Выслушав рассказ Сандера о его визите в «погребок», Догерти сказал: «Русские давно используют цюрихских гномов. В их банках процент минимальный, много не заработаешь, зато тайну они хранить умеют. Русские это знают и поэтому предпочитают свои деньги держать в банках средней руки. Именно через них нередко отмываются самые крупные суммы, хотя с большими банками, такими, как UBS и ему подобными, легче иметь дело. Сейчас в Швейцарии столько бизнесменов из России, что у «погребков» недостатка в клиентах нет. По нашим данным из России ежегодно выводится за рубеж грязных денег на сумму около одного триллиона долларов. Русская финансовая разведка «Росфинмониторинг» дает похожие цифры — около 900 миллиардов долларов. Странно только, если они такие информированные, то почему они своих жуликов не ловят, а предоставляют этим заниматься нам и швейцарцам. И, если мы кого-то из русских боссов поймаем с поличным, то они потом всячески пытаются такого жулика вытащить в Россию, где ему гарантированно ничего не будет. Так было с главой президентской администрации Бородиным, замешанным в деле Мабитекс, да и с другими. У Путина здесь есть свои счета. И не в одном банке.

«Неужели они открыты на его имя?» — спросил Сандер.

«В том-то и дело, что нет. Да и утверждать со стопроцентной уверенностью, что на этих счетах размещены деньги именно Путина, мы тоже пока не можем. Но основания поставить их под контроль все-таки есть. Через систему “Эгмонт” мы отследили десятки тысяч проводок этих денег через тысячи банков. Пока есть недостающее звено, которое нам мешает документально доказать, что эти деньги отмывались таким образом и в действительности принадлежат ему, а не тому трасту, на который они записаны».

«Не удивлюсь, если это лихтенштейнский траст», — сказал Сандер.

«Нет. Хотя в проводках по этим счетам фигурируют две компании из Лихтенштейна. По оценкам уже известного вам нашего коллеги из княжества Монако Роберта Эринджера на осень 2008 года личное состояние Путина составляло минимум 15 миллиардов долларов, максимум — 40 миллиардов. В основном они, по его мнению, размещены в Швейцарии, Лихтенштейне и Монако. Но это было пять лет назад. Не удивлюсь, если эта сумма увеличилась сейчас на порядок».

«Эринджер — темная личность, — сказал Сандер. — Он и соврет — недорого возьмет. Но именно он первым открыто заявил, что у Путина в Монако помимо его квартиры есть и свой бизнес, напрямую связанный с из компанией Sotrama в Монако. Ее там полиция заподозрила в отмывании денег. Мы узнали о ней совершенно случайно… Sotrama, как оказалось, была связана с тамбовской преступной группировкой из Санкт-Петербурга и Путиным лично. По словам Эринджера, эта фирма была звеном в сети нефтетрейдерских компаний, созданных по всей Европе Путиным и его дружками, чтобы отмывать деньги из России, вкладывая их в европейскую недвижимость. Мы побывали в Руггеле в филиале Sotrama и говорили с одним из ее менеджеров, Хаслером».

«Конечно, он яростно отрицал, что его нефтетрейдерский бизнес связан с русской мафией, а тем более с Путиным, — сказал Догерти. — Но если такие доказательства есть, то этого достаточно, чтобы арестовать счета Путина. Если, правда, удастся доказать, что это именно его счета».

«Увы, как раз таких доказательств и недостаточно пока, — ответил Сандер. — Есть заявление Эринджера о том, что у него был свой шпион в фирме Sotrama, и что по его донесениям и информации от дружественных спецслужб были все основания верить, что Владимир Путин был связан не только с Sotrama, но с целой сетью подобных компаний в Европе. Но “есть основания верить” к делу не пришьешь. Это тоже только предположение. Есть сводки ассоциации Columbus Group и отчеты отдела уголовных расследований Департамента внутренних дел княжества Монако. В 1999 году в рамках расследования дела об отмывании денег Управление по борьбе с организованной преступностью при МВД России запросило идентификацию нескольких телефонных номеров в Монако. Эти номера совпадали с номерами компании Sotrama. После этого московские следователи больше не возникали. Да и в иске Эринджера, и в документах его службы никаких конкретных документов с подписью Путина нет».