Охота за слоновой костью - [162]

— Я пойду с вами, Келли, — сказал Виктор Омеру.

— Не думаю, что это разумно, Виктор. — Келли сомневалась. — Вы слишком ценны.

— После такой тяжелой работы я заслужил небольшое вознаграждение или нет? — Он повернулся к Дэниэлу. — К тому же у вас может снова выйти из строя оборудование. Давайте, доктор Армстронг, заступитесь за меня.

— Вы оба сексисты, — возмутилась Келли. — Возражаете мне, потому что я женщина. Позову на помощь Памбу.

— О нет! — покачал головой Дэниэл. — Не нужно пускать в ход тяжелую артиллерию.

Но он разделял опасения Келли. Виктору Омеру за семьдесят, а путь предстоит трудный. До Венгу почти пятьдесят миль.

Он собирался сказать это, когда Виктор настойчиво заговорил:

— Серьезно, Убомо — моя страна. Я не могу опираться на свидетельства из вторых рук. Я сам должен увидеть, что Таффари делает с моей землей и моим народом.

Возразить было нечего, и, когда на следующее утро экспедиция выступила из Гондолы, в ее составе был Виктор Омеру.

Сепо отобрал восемь человек из своего клана на роль носильщиков, а Памба назначила себя начальником каравана: она хотела удостовериться, что мужчины выполнят свою работу, а не потеряют, по обыкновению бамбути, к ней интерес, не бросят поклажу и не отправятся на поиски меда.

Все мужчины клана побаивались языка Памбы.

На третий день они достигли первой кровавой реки, и бамбути остановились и сложили на берегу поклажу.

Не было ни смеха, ни болтовни. Даже Памба молчала, удрученная.

Дэниэл спустился в зловонное болото, в красную грязь, к мертвым животным и отравленной растительности, и набрал горсть. Принюхался, отшвырнул и попытался вытереть грязь с руки.

— Что это, Келли? — Он посмотрел наверх, на берег, туда, где она стояла. — Откуда это?

— Так действует реагент, который Таффари клялся никогда не использовать. — Она была только в хлопчатобумажной футболке и шортах, с цветной головной повязкой, все ее маленькое аккуратное тело словно дрожало от гнева. — Мы с Виктором следили за стоками с места разработки. Вначале это была просто грязь. Уже достаточно плохо. Но недавно, всего несколько недель назад, начались перемены. Началось использование реагента. Понимаете, молекулы платины окружены сульфидами. Сульфиды на сорок процентов сокращают эффективность процесса очистки. Реагент используют, чтобы растворить сульфидную корку и освободить платину.

— Из чего состоит реагент? — спросил Дэниэл.

— Из мышьяка. — Она выплюнула это слово, зашипев, как рассерженная кошка. — Для растворения сульфидов используют двухпроцентный раствор белого мышьяка.

Дэниэл недоверчиво смотрел на нее.

— Но ведь это безумие!

— Вы сами это сказали, — согласилась Келли. — Они безумны или безответственны. В убийственной оргии алчности они отравляют лес.

Он поднялся от мертвой реки и остановился рядом с Келли.

И почувствовал, как ее гнев проникает в его сознание.

— Ублюдки, — прошептал он.

Келли словно почувствовала миг, когда он полностью стал на ее сторону, потому что взяла его за руку. Это не был нежный или страстный жест. Ее пальцы были сильными, принуждали.

— Вы еще не все видели. Это только начало. Настоящий ужас впереди, в Венгу. — Она требовательно потянула Дэниэла за руку. — Пошли! — приказала она. — Посмотрим. Попробуйте остаться в стороне, после того как увидите.

Маленькая колонна двинулась дальше, но через пять часов тяжелого перехода носильщики-бамбути неожиданно остановились, опустили поклажу и зашептались.

— В чем дело? — спросил Виктор, и Келли объяснила:

— Мы дошли до границы охотничьей территории их клана. — Она показала вперед. — Дальше начинается священная земля бамбути. Они сильно встревожены и озадачены. До сих пор только Сепо видел, что происходит в Венгу. Остальные не хотят идти дальше. Они боятся гнева лесного бога, Отца и Матери леса. Они знают, что совершено страшное святотатство, и они в ужасе.

— Как нам их переубедить? — спросил Дэниэл, но Келли покачала головой.

— Мы не должны вмешиваться. Это дело клана. Пусть их переубеждает Памба.

Старуха взялась за дело. Она разговаривала с бамбути, иногда резко бранила их, в других случаях голос ее приобретал сходство с голубиным воркованием; она по очереди брала их за лицо обеими руками и что-то шептала на ухо. Она пела гимны леса, смазывала носильщикам грудь притираниями, чтобы подбодрить. Потом она исполнила танец: подпрыгивая и переступая с ноги на ногу, прошла по кругу. Увядшие груди бились о живот, юбочка из коры вздымалась, обнажая удивительно упругие и аккуратные маленькие ягодицы.

Через час один из носильщиков неожиданно поднялся, подобрал свою поклажу и двинулся дальше по тропе. Остальные, застенчиво улыбаясь, последовали его примеру, и экспедиция углубилась в священную землю.

На следующее утро они услышали звук работающих машин; с каждой минутой этот звук становился громче. Они переходили реки, по пояс погружаясь в густую, как мед, отравленную красную грязь.

Если не считать отдаленного рокота и рева машин, в лесу царила тишина. Не слышно было ни птиц, ни обезьян, ни антилоп, молчали и бамбути. Идя вперед, они жались друг к другу, словно в страхе, и тревожно посматривали по сторонам.