Агенты ФБР следовали за ними на расстоянии. А Питер и Билл держались еще дальше, поскольку их лица уже были известны на весь Брайтон-Бич. О чем этот Любарский, Контини и Громов говорили с Камским, никто из агентов не слышал.
На автостоянке Контини сел за руль новенького черного лимузина «линкольн-континенталь», а Любарский, Громов и Камский – на заднее сиденье. При этом Камского Любарский и Громов посадили между собой.
Агенты ФБР встревоженно переглянулись. Билл и Питер тут же нырнули в свою машину.
Через минуту шлагбаум выпустил «линкольн-континенталь» с автостоянки, лимузин влился в поток машин на Гранд-централ, потом перешел на Бэлт-Парк-вэй и поехал на юг в Бруклин.
Четыре машины с агентами ФБР следовали за этим лимузином, держа между собой связь по радио и поочередно сменяя друг друга на хвосте «объекта».
В Бруклине, сойдя с Бэлт-Парк-вэй на Кони-Айленд-авеню, «линкольн-континенталь» прокатил еще несколько кварталов и остановился. Контини, Любарский и Громов вышли из машины и повели своего чикагского «друга» к дверям респектабельного ресторана без всякой вывески. Агенты ФБР знали этот ресторан и понимали, что им туда заходить нельзя. Это был известный в Бруклине Итальянский клуб. Впрочем, через полтора часа Камский вышел из ресторана живой и невредимый и сел в подкатившее «такси». Еще через час, все в той же квартире на Йеллоустоун-бульвар, он, отослав свою маму к ее подругам, говорил Питеру и Биллу в полной панике:
– Я влип! Боже мой, как я влип! Вы видели их? Но вы еще не всех видели! Хорошо, сейчас я расскажу все по порядку. Все началось с этого Славы Любарского. Он «вор в законе» – настоящий убийца и сидел в России за грабежи сберкасс. И вот уже три месяца он заставляет меня сделать set up моего магазина. Но ему я еще мог пудрить мозги или сдать его вам. Но теперь! Боже мой! Вы видели, куда они меня привезли? В этом ресторане был Джулио Оливьерри, они привезли меня к нему. Вы знаете, кто это? Слава объяснил мне по дороге. Контини тоже из мафии, но по сравнению с этим Джулио он пешка. Или, по-русски, «шестерка». Как Пиня Громов при Любарском. А Джулио – это «made man», то есть элита мафии. И он сказал мне коротко и ясно. Он сказал так: «Если ты не сделаешь это set up так, как мы говорим, то мы расквасим твою башку, как арбуз». И я боюсь, Питер. Тут же не просто русские дела, тут настоящая итальянская мафия!
– Что они хотят?
– Они хотят, чтобы я накачал в магазин золота и бриллиантов на миллион долларов. И чтобы я взял себе самую дорогую страховку. И тогда они меня грабанут.
– А какая твоя доля?
– Двадцать процентов.
– Ты торговался?
– Я мог торговаться раньше, со Славой и Пиней. Но с этим Джулио какая торговля? Он сказал: «Мы даем тебе двадцать процентов. Точка». Понимаешь? Это они командуют парадом, не я. Они назначают ограбление, а я только пешка – доставляю ювелирный товар, складываю в свой сейф, и, когда им удобно, они приходят и все забирают, ничем не рискуя. И плюс восемьдесят процентов от страховки. Ты понимаешь? За такой куш они кому угодно голову расквасят. Боже мой, на кой хер я с вами связался? Они меня просто убьют, если узнают!
– Ничего они не узнают, не бзди. Это Любарский грабил «Sorrento»?
– Я же вам сказал: я про «Sorrento» ничего не знаю! Все, что я знаю, – что я влип. Я думал, что я подставлю вам Славу Любарского и Громова и на этом все кончится! А оказывается…! Все, мне пиздец!
– Успокойся. Когда все кончится, ты пойдешь по программе защиты свидетелей государственного обвинения. Ты знаешь, что это такое?
– О Боже мой!
– А пока твоя задача – тянуть это дело. Мы тебе поможем иметь трудности с получением ювелирного товара. А они будут на тебя давить и угрожать, но чем больше у вас будет встреч, тем больше будет у нас доказательств для суда. И ничего не бойся, запомни: ни Джулио, ни Контини тебя пальцем не тронут до ограбления, потому что ты им нужен.
– Они сказали, что пришлют ко мне в Чикаго людей посмотреть, как устроена у меня сигнализация и сколько товара в сейфе.
– Отлично. Они назвали дату?
– Нет. Но они позвонят. Боже мой, что я наделал!…
Менделя Асафа Питер нашел на еврейском кладбище. Старик стоял у могилы жены и раскачивался в беззвучной молитве. Холодный мартовский ветер переметал кладбище последней, предвесенней поземкой. Но старик не ощущал ни холода, ни появления посторонних. Закрыв глаза, он продолжал раскачиваться и шептать губами слова молитвы.
Питер долго стоял рядом с ним и терпеливо ждал. Судя по табличке на могиле, жена Менделя Асафа умерла месяц назад. Питер не был уверен, что у старика есть деньги даже на памятник.
Наконец в молитве старика возникла пауза, Питер сказал негромко:
– Мистер Асаф…
Старик повернул к нему свое небритое морщинистое лицо.
– Это вы? – сказал он негромко и показал на могилу. – Ты видишь? Она не пережила…
– Я думаю, мы нашли их, – сказал Питер.
В 112-м полицейском участке старик Асаф с первого взгляда опознал в Галанове «Мишу», «мужа Фаины», а в Лео Кауфмане – их «приятеля Леонида».
– А где Фаина? – спросил старик у Питера.
– Будет! – твердо сказал Питер. – Ее настоящее имя Лариса. Мы найдем ее!
