Охота за призраком. Борьба спецслужб СССР, США и Западной Германии за архивы МГБ ГДР - [14]

21 сентября восточногерманское государственное информационное агентство ADN охарактеризовало «Новый форум» как «антиконституционную подрывную организацию». 25 сентября заявление на регистрацию «Нового форума» было отклонено на основании «отсутствия общественной необходимости». Однако подписи под воззванием продолжали ставиться по всей стране, тысячи людей записывались в члены организации, повсеместно создавались новые структуры. Основными местами собраний «Нового форума» являлись протестантские церкви.

В этом документе констатировался конфликт между партийно-государственной властью ГДР и восточногерманским обществом, содержался призыв к конструктивному диалогу и демократической трансформации. Предлагалась организация публичных дискуссий с гарантией гражданских свобод. В нем говорилось: «Мы хотим порядка, но не опеки. Мы хотим свободы и уверенности для ответственных людей. Мы хотим быть защищенными от насилия, но мы не должны терпеть диктат и шпионаж…

Для разрешения противоречий необходимо прислушиваться ко всем мнениям и аргументам, учитывать и групповые, и общие интересы. Необходим демократический диалог о верховенстве права, экономике и культуре. Нам есть что сказать стране по всем этим вопросам. От готовности и желания сделать это будет зависеть, сможем ли мы найти выход из нынешнего кризиса…

В процессе общественной реформы должно участвовать как можно больше людей. Индивидуальные и групповые предложения должны быть рассмотрены и согласованы.

Вместе мы создаем политическую платформу для всей ГДР, для людей из всех общественных слоев, партий и групп, готовых принять участие в обсуждении проблем страны. Для этой комплексной инициативы мы выбираем имя: „Новый форум“. Aufbruch 89 — Neues Forum».

О смене власти и тем более о воссоединении с ФРГ речи не шло, однако такого рода декларация и учреждение организации, не контролируемой, а фактически противостоящей СЕПГ, сами по себе являлись политическим вызовом. Движение носило массовый характер.

Уже с ноября и особенно с декабря стала проявляться идеологическая и социально-политическая ограниченность «Нового форума». Отставки и аресты наиболее одиозных руководителей СЕПГ (Хонеккер, Штоф, Мильке, Хагер, Миттаг, Аксен, Кроликовски, Шальк-Голодковский, Зиндерман, Тиш, Альбрехт), введение явочным порядком всех демократических свобод, разрушение Берлинской стены, «перестроечная» риторика Ханса Модрова, Эгона Кренца, Гюнтера Шабовски — все это создавало поверхностное впечатление выполненной программы. Правда, отстранение же СЕПГ от власти, переход к капитализму и воссоединение с ФРГ не входили в установки «Нового форума». Идеология движения не выходила за рамки гуманно-демократического социализма.

Возможно, временное политическое затишье побудило руководство «Нового форума» к новым акциям для поддержания их реноме. Их пиком стала акция, организованная «Новым форумом» против «затянувшегося» роспуска МГБ/СНБ (Службы национальной безопасности, созданной вместо МГБ).

Как отмечал Иван Кузьмин, «интеллигентствующая верхушка „Нового форума“ — если принимать за чистую монету ее утверждения — планировала эту акцию как своего рода политическое шоу под лозунгом „С фантазией против Штази и нази!“». Поэтому руководство «Нового форума» призывало демонстрантов прийти к комплексу зданий МГБ с камнями и строительным раствором, чтобы замуровать вход туда. Но акция почти сразу же вышла из-под контроля ее организаторов. Вокруг зданий центрального объекта МГБ/ВНБ (Ведомство национальной безопасности — так называлась МГБ после ее преобразования в конце 1989 года по решению Народной палаты ГДР от 17 ноября 1989 года) на Норманненштрассе в Берлине 15 января столпилось около 50 тысяч человек. Многие из них отнюдь не были склонны проявлять какую-то фантазию, а пришли сюда, чтобы расквитаться с ненавистным им министерством. Были среди этой толпы и погромщики — «хаоты» — если в данном случае позволительно применить это западное понятие, главная цель которых состояла в том, чтобы спровоцировать столкновения с властями.

В железные ворота, прикрывавшие вход в здание, полетели камни и кирпичи. Некоторые представители демократического движения, объединившего в рамках оппозиционной действующему правительству ГДР во главе с членом Политбюро СЕПГ Хансом Модровым (последним коммунистическим главой правительства ГДР) платформы «Новый форум», призывали участников демонстрации к спокойствию. Призывы руководителей «Нового форума» к спокойствию тонули в реве толпы, скандировавшей лозунг оппозиции «Мы народ». Позднее этот лозунг трансформировался в лозунг «Мы — один народ», который стал своего рода девизом объединенной Германии. Видя нарастающее возбуждение и усиливающийся напор толпы, полицейские, охранявшие объект, около 17.00 открыли входные ворота.

Преемник Вольфа на посту внешней разведки МГБ ГДР Вернер Гроссманн считался с таким развитием событий. Он пишет в своих воспоминаниях: «Мы с самого первого дня (после падения стены) считались с тем, что взбудораженные правозащитники попытаются ворваться в наши помещения». Как известно, так оно и случилось уже 15 января 1990 года, когда толпы восточных и западных немцев начали штурм здания МГБ ГДР на Норманненштрассе. К тому времени оно уже охранялось не гвардейским полком «Феликс Дзержинский» — спецподразделением службы безопасности, а простыми полицейскими. К тому же сотрудники МГБ ГДР, а следовательно, и Главного управления «А» МГБ (внешней разведки) были к тому времени уже разоружены. О хаосе в спецслужбах ГДР свидетельствует тот факт, что, как пишет журнал Spiegel, хотя глава МГБ ГДР Эрих Мильке еще 8 октября 1989 года издал приказ о том, что все сотрудники госбезопасности должны постоянно иметь оружие с собой. А этого оружия было немало. Речь шла (с учетом полка имени Феликса Дзержинского) о 124 593 пистолетах и 76 592 автоматах. Но фактически спецслужбы ГДР оказались накануне захвата комплекса зданий на Норманненштрассе разоруженными. Дело в том, что уже в середине декабря правительство Модрова выпустило указ о сдаче имевшегося у сотрудников МГБ ГДР всего огнестрельного оружия. Впрочем, существуют сомнения о возможности активного использования оружия против погромщиков, если бы оно ко времени захвата здания МГБ ГДР еще находилось в руках сотрудников спецслужб. В этой связи заслуживает внимания поведение Леонида Шебаршина, тогда заместителя председателя КГБ, в августе 1991 года после провала путча ГКЧП. В своей книге