Охота за невидимками - [14]

– Простите, – сказал, несколько смущаясь, Терри Брусс, – я впопыхах забыл вручить имениннице подарок. Вот.

И он положил на стол небольшой футляр. Открыв его, Юнита ахнула от удивления. Харви не издал такого же звука, и на лице его нельзя было ничего прочесть. (Харви умел держать себя в руках, когда следует!). Но надо быть круглым дураком, чтобы, даже ничего не смысля в ювелирном деле, не понять, что диадема, лежавшая в скромном футляре, является настоящей драгоценностью.

– Спасибо, – сказала Юнита, тепло улыбнувшись Терри и взглянув на отца. – Зачем такой дорогой подарок?

– Хм-хм… – произнес Харви, и этот звук можно было понять двояко: «подумаешь, велика важность, в нашем доме не такое видели!» или: «а вещь и в самом деле редкая!». Судя по интонации, в голове Харви преобладала вторая мысль.

За столом наступило молчание, которое нисколько не смущало молодых людей, но удручало, однако, хозяина дома. Мучительно раздумывая, как прервать затянувшуюся паузу, но так ничего и не придумав, Харви призвал на помощь себе джин.

– Выпьем! – сказал он, подняв бокал.

Молодые люди охотно поддержали тост Харви, хотя и немногословный, но все же означавший, что лед тронулся, так как до этого хозяин всем своим поведением подчеркивал, что ему в этом доме желанны дочь и сосед по мясному прилавку Рув, а третьего он вообще не считает нужным замечать.

Помня, что железо надо ковать, пока оно горячо, Терри с ходу пошел в наступление и предъявил свои права на именинницу. Сделано это было в форме разговора о том, что человек, хотя и не принадлежащий к деловому миру, какими можно считать Пфайффера и Хамертона, но имеющий голову на плечах, может не только безбедно прожить в Бизнесонии, но и оказаться в ряду именитых граждан.

– То есть? – насторожился Харви.

– Я! – выпалил Терри, опьяневший не больше хозяина дома, но меньше его по неопытности владевший собою. – Какую сумму вы хотели бы видеть здесь на столе?

– Для чего? – удивленно спросил Харви.

– Для чего угодно! – распаляясь, ответил Терри. – Могу проиграть, могу подарить… Могу вообще выбросить или отдать на сооружение памятника господину Пфайфферу.

Даже не взглянув на побагровевшее лицо отца, Юнита поняла, что ее возлюбленный перехватил.

– Он шутит, – сказала она мягко.

– С деньгами не шутят, – строго возразил Харви.

– Вот деньги! – воскликнул Терри, выложив на стол пачки бульгенов, подтверждавшие не хуже хорькового хвостика в петлице, что за столом не голодранец, а вполне почетный и заслуженный гражданин Бизнесонии.

На этот раз Харви Кювэтт произнес именно тот звук, который ему удалось удержать при виде драгоценной диадемы и не оставлявший никакого сомнения в том, что удар Терри Брусса попал в самое сердце намеченной жертвы. Придя в себя, Харви спросил:

– Откуда?

Будь Терри при трезвом уме и светлой памяти, он вел бы себя более осмотрительно и во всяком случае не стал бы пускаться в научные объяснения. Он хлопнул себя по лбу и с ребяческим хвастовством произнес:

– Отсюда!

Это мало что объяснило хозяину дома, отлично разбиравшемуся в головах коров, свиней, овец и имевшему весьма отдаленное представление о строении человеческого мозга и его возможностях.

– Вот вы сейчас думаете… Я могу легко узнать, о чем вы думаете…

– Опять? – вскричал мигом отрезвевший Харви, вспомнив злополучную историю на ежегодном собрании акционеров.

Положение спасла Юнита, дернув за рукав зарвавшегося молодого человека и одновременно подлив спиртного в рюмку отца. Терри пустился в научные объяснения своего открытия.

Рассказав о «феномене пси», он заявил, что пошел дальше всех исследований, проведенных в этой области.

– Многие считали причиной «феномена пси» электромагнитное поле, создаваемое биотоками мозга. Но им неизвестны были некоторые свойства нейронов – этих мельчайших структурных частичек мозга. А свойства нейронов оказались такими же неисчерпаемыми, как свойства атома. Мне удалось обнаружить новое физическое поле, связанное с активностью нейронов, усилить их…

– Ну и что? – перебил его Харви, потеряв, наконец, терпение.

– А то, что я сконструировал миниатюрный аппарат, умещающийся вот здесь в кармане и позволяющий мне улавливать мысли, возникающие в голове другого человека… читать их, понимать…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Мы незаслуженно мало внимания уделили Руву Остригу, который недолго восседал за праздничным столом в доме своего коллеги, но сыграл не последнюю роль в том, что произошло дальше.

Знакомство с Рувом Остригом следовало бы, нам кажется, начать с того, что однажды, указывая отцу на фигурку обнаженного юноши, стоявшую на пианино, он сказал:

– Папа, надо пошить ему трусики.

– Зачем? – удивился отец.

– Ты знаешь, как Сузанна смотрит на него, когда тебя с мамой нет дома! – воскликнул Рув.

Если опустить аналогичные подробности детского возраста и перейти к тому времени, когда Рув оказался в школе, то соприкасавшиеся с ним в этот период единодушно характеризуют его немногими, но достаточно точными словами: «фискал», «ябеда», «доносчик».

К тому, что оказалось заложенным в Руве от рождения, добавилось и немало от бизнесонского образа жизни.

Не станем брать на себя смелость утверждать, что БИП (Бюро исследования поведения) пользуется услугами как раз тех граждан Бизнесонии, которые меньше всего заслуживают уважения с точки зрения общечеловеческих понятий о добропорядочности. По в данном случае, и это совершенно точно подтверждено теперь документами, Рув Остриг оказался на службе в БИП в качестве платного агента.